Без ума от любви

— Да, именно это я и хотела сказать. Понимаете, не быть любовницей… содержанкой, а просто два человека наслаждаются этой стороной жизни. Мы достаточно нравимся друг другу, и вряд ли я снова выйду замуж. Видит Бог, Мейтер внушил мне отвращение к этой мысли. Ведь мы можем быть… любовниками, по крайней мере, пока мы в Париже. Я знаю, что несу чушь, но ничего не могу с собой поделать.

Знала ли Бет, как она прекрасна? У нее горели щеки, во взгляде были и вызов, и неуверенность.

Он на мгновение задержал на ней взгляд и сказал:

— Да.

Бет выдохнула и нерешительно засмеялась.

— Спасибо, что уходите без отвращения.

Отвращение? Какой мужчина мог бы испытывать отвращение к леди с такими, как у нее, глазами, которая только что, смущаясь, призналась, что хочет стать его возлюбленной?

Йен отступил назад, чтобы осмотреть ее с головы до ног. Нa ней было простое платье из розовато-лилового тонкого сукна, с верхней юбкой в складку и нижняя юбка с мягкими рюшами. Ряд пуговиц на лифе, похожих на ягоды черной смородины, доходил до подбородка. Этот чертов высокий воротник скрывал, а не открывал ее изящную шею.

— Мы сейчас и начнем, — произнес он.

— Прямо сейчас? — вздрогнула она.

— Пока вы не передумали.

Бет прижала пальцы к губам, словно хотела сдержать улыбку.

— Очень хорошо… но что же вы задумали?

— Расстегнуть ваше платье.

Он подошел к ней и взялся за пуговицу в ямке у ее горла. Ему хотелось взять ее в рот и проверить, действительно ли у нее был вкус ягоды.

— До сих пор.

— Только до сих пор?

— Пока — да.

Она удивленно посмотрела на него, но начала расстегивать пуговицы. Открылась ее бледная шея и ямочка на горле, влажная от пота. Это была красивая шея, длинная, безупречная шея.

Йен обнял ее за талию. Она с полуоткрытыми губами посмотрела на него, но он не поцеловал ее. Он осторожно откинул застежку, затем наклонился и поцеловал ее шею.

— Йен!..

— Тсс…

Он лизнул ямку на ее горле, а затем потянул зубами нежную кожу.

— Что вы делаете?

— Делаю вам любовный укус.

— Любовный…

Йен прикусил кожу, и Бет едва не задохнулась. Он осторожно, с нежностью сжимал зубы, ощущая соленый вкус ее кожи и биение ее пульса.

«Обнажись для меня», — хотелось ему сказать. Он жаждал увидеть свою Бет с задранными юбками, развязывающей поясок ее панталончиков. Ему хотелось, чтобы она спустила панталончики так, чтобы он смог увидеть между ее бедер треугольник блестящих влажных волос. Возбуждение охватило Йена.

Он думал, какой может быть вкус ее сосков, видимо, такой же, как и у кожи на шее. Ему хотелось расстегнуть лиф ее платья и снять этот чертов корсет, чтобы насладиться ее грудью.

«С ней не надо спешить. Наслаждайся сейчас».

Он поднял голову. Посмотрел ей в лицо, перед ним блеснули ее голубые глаза, но он словно завороженный смотрел на ее губы.

Очень привлекательные губы. Нижняя чуть изогнута, как будто она улыбалась, а верхняя как бы опущена. Глаза полузакрыты, волосы спутаны, а на горле, где он укусил ее, видно темное пятно.

— Теперь ваша очередь, — сказал он.

Йен снял сюртук, стянул галстук и воротничок, а Бет напряженно следила за каждым его движением и осторожно приближалась к нему. Она наклонилась, ее волосы коснулись его подбородка, а сжатые в кулаки руки легли на его плечи. Твердые и теплые губы прикоснулись к его шее. Затем Йен почувствовал остроту ее зубов. Он не смог сдержать стона, когда она прикусила его кожу. Легкая боль, когда она начала сосать его кожу, вызвала у него желание излить ее свое семя. Положить ее на пол, раздвинуть ей ноги и войти в нее. Никогда еще с тех пор, как ему исполнилось семнадцать, и он впервые был возбужден вниманием розовощекой горничной, он не был так близко к потере контря над собой.

Ему хотелось расстегнуть до конца рубашку, чтобы Бет могла целовать его грудь. Затем он поставил бы ее на колени и овладел бы ею сзади.

«Иметь преступные отношения, — произнесла она, — По случаю того, что мы были “обоюдно согласны”».

О да, было бы много таких случаев, и он постарался бы, чтобы они всегда приходили к взаимному согласию.

Бет высвободилась из его объятий и так посмотрела на Йена, что у него дух захватило и замерло сердце.

— Все правильно?

Он больше не мог говорить, вырывавшиеся слова были бессмысленны. Он страстно поцеловал ее и крепко прижал к себе.

Так много случаев, каждый день, любое место, где бы они оказались. У него голова шла кругом от возможностей. Он любил любовные игры, и эта никогда не наскучит ему.

У него едва хватило сил оттолкнуть ее. Если он не прекратит этого сейчас же, то на самом деле положит ее на пол, и она могла бы сесть на него верхом на подходящем стуле с прямой спинкой.

И так, и так. Его не утомила бы и целая ночь этих любовных игр.

Он поцеловал ее в лоб, не слыша, что она говорит ему. Как бы он хотел иметь очарование Мака, чтобы найти нужные слова, чтобы поблагодарить ее, предложить еще свидание, продолжить эту игру. Вместо этого Йен взял ее лицо в ладони и еще раз поцеловал в губы.

— Я говорю, вы пошлете еще записку с вашим таким полезным Керри? — спросила она.

— Да.

Как с ней было легко, когда она вместо него отвечала на свои вопросы.