Без социалистического реализма (Рассказы)

Утопающий, если он даже и партийный, все равно хватается за соломинку. Прочитал он этот билетик и словно бы прозрел: все правильно предсказал дух Мартына Задеки. Прямо, как в глаз попал, сказал, что Пуповкин счастлив, но не умеет пользоваться счастьем. Предсказал, что у него есть недруги, желающие его погибели. Это, конечно, Бабаков и все остальные. Предсказал, что Пуповкин может Бабакова и всех остальных утопить, если обратится к другу-брюнету из казенного дома. И даже дал указания, не откладывать дела в долгий ящик. Пуповкин это и без Мартына Задеки понимал.

Но вот вопрос, кто же этот друг-брюнет из казенного дома?

Начал Пуповкин лихорадочно перебирать в уме всех знакомых брюнетов. Думал, думал и все брюнеты из казенного дома оказались сволочами. Потом вдруг припомнил: «Кикин ведь брюнет, работает в обкоме партии и хотя я в свое время на него капал и даже сильно, но это было давно, он мог забыть».

Помчался он к Кикину. Тот его принял этак любезно и говорит:

— Ты, Пуповкин, подлец из подлецов, но ты мне можешь пригодиться. Поэтому я тебя временно люблю.

Пуповкин, не откладывая дела в долгий ящик, обвинил Бабакова во всех уклонах, земных и небесных. А Кикин ему в ответ:

— Знаю по собственному опыту, что ты врешь, но для тебя я могу Бабакова съесть не облизнувшись. Ты мне пока нужен.

В общем, Бабаков полетел в тартарары, не помог и брат повар, а Пуповкин занял его место. Стал он персоной важной, но ума не теряет. Понимает, что на сукиного сына Кикина надежды мало, что Кикин его использует, а потом развеет его прах по ветру.

И начал он с этого дня каждое утро наведываться на толкучку и за рубль получать директивы из пол-литровой бутылки. Мартын Задека, этот беспартийный маг и халдей, оказался духом дельным, зря слов на ветер не бросал. Как напишет, так и будет. Напишет: «Опасайтесь подвохов со стороны врагов, но ничего напротив не делайте. Враги сами себя изничтожат…» Пуповкин видит, как плетутся против него козни, и только жмурится. А там, через некоторое время, смотришь, и сбылось предсказание: посадили кого-нибудь, а один паразит, которого, казалось, ничем невозможно было истребить, взял да и попал в пьяном виде под самолет: загляделся на авиационном празднике, так ему башку крылом снесло.

Или напишет дух Мартына Задеки: «Теперь настал ваш час блаженства и всех удач по службе и в сердечных делах», — товарищ Пуповкин сразу же выступает на собрании, начинает кого-нибудь громить, да так мощно, как можно громить только уже исключенных из партии или пойманных с поличными врагов. И все правильно получается. Один летит вниз, — Пуповкину очередное повышение.

Медленно ли, быстро, но через два месяца, действуя при помощи духа Мартына Задеки, товарищ Пуповкин дал подножку товарищу Кикину, сел на его место и начал приглядываться: кого же следующего?

И до того к этому времени он поверил в свои силы, что даже иногда начинал поругивать дух Мартына Задеки, если тот сдерживал его, советовал не спешить, обождать. А однажды, получив от субъекта с красным носом билетик, на котором было написано: «Ежели вы будете проявлять интерес к чужому счастью, то свое можете проворонить», — товарищ Пуповкин только презрительно скривился, скомкал и выбросил билетик. Сами, мол, с усами! И в тот же день разгромил в пух и прах второго секретаря обкома и занял его место.

Теперь товарищ Пуповкин большой человек, работает в ЦК, имеет две дачи, три автомобиля, виллу в Москве и дюжину челяди: шоферов, поваров, горничных. На толкучку он не наведывается и, хотя он теперь знает, кто такой Мартын Задека, но больше услугами его не пользуется. Не пользуется и зря делает, потому что недавно одному гражданину белый унылый попугай вытащил билетик: «Если не изменитесь, вам предстоят круглые неприятности и дальняя дорога через казенный дом».

Может тот билетик и был предназначен для товарища Пуповкина? Зазнаваться не надо. К духу Мартына Задеки надо относиться с уважением — он беспартийный маг и халдей, он не подведет.

Слово очевидца

Инженер Борис Николаевич Торопыгин несколько лет принципиально не ходил на разные лекции и доклады, устраиваемые в заводском клубе. То есть, он-то бывал на лекциях и докладах, но только в тех случаях, когда по циркуляру сверху ругали империалистов и агрессоров, когда улизнуть было так же невозможно, как невозможно было не подписаться на добровольный государственный заем.

Однако, когда в клубе и в цехах вывесили афишу, что состоится доклад известного хирурга, профессора Гнедкова, о его туристической поездке по Европе, Борис Николаевич Торопыгин в тот же день сказал жене:

— Ну, Манюся, на этот раз надо пойти. Как-никак — первый настоящий очевидец.

— Ах, Боренька, опять там будут плакаться в жилетку, — вздохнула Мария Семеновна.

— Не думаю, — возразил Борис Николаевич. — Профессор Гнедков — ты помнишь, он у меня вырезывал грыжу? — старик в высшей степени почтенный. Всей правды он, конечно, не скажет, но и врать будет в меру.