Без работы

Павел, будто во сне, прошел мимо Вахтанга, приблизился к раненой, встал перед ней на колени. Он приподнял ее голову. Аня открыла глаза и еле слышно произнесла:

— А ты говорил, что нельзя ничего изменить. Дурачок, дурачок, — несколько раз повторила она.

— Прости меня, — сказал Павел, ощущая, как зябнут кончики пальцев на ее шее. Он начал гладить Анюту, пытаясь согреть, поцеловал в холодные губы. Аня уже не дышала.

Наш герой потянулся, чтобы взять автомат. В следующий миг его рванули за волосы вверх. Он увидел, как дверь распахнулась и в ангар ворвался испуганный бородатый бандит Чичико, который начал кричать, что стройку атаковали войска специального назначения.

— Что с ними, Вахтанг? — в страхе спросил он, глядя на трупы и прижимавшего к горлу Крючкова кинжал младшего брата Зверидзе.

— Не видишь, мертвые они, — прошипел со злостью убийца.

— Нас обложили! Здание окружено! Надо сдаваться, Вахтанг!

— Нет. Мы уйдем. У нас есть заложник. Подними автомат.

Чичико повиновался, схватил Узи, осмотрел оружие, молясь всем богам, запричитал по-грузински.

Из ангара на улицу вышли трое. Вахтанг двигался, прячась за спиной Павла, прижимая к его сонной артерии острую сталь. Рядом семенил бородач с опущенным дулом вниз автоматом. Он панически озирался вокруг и с мольбой восклицал:

— Мы уйдем! Пожалуйста, не открывайте огонь! Не стреляйте!

Солнце слепило глаза. Вокруг все сияло от яркого света. У разбитых ворот тарахтел БТР. Люди в бронежилетах и масках держали под прицелом охранников, стоящих у бетонной стены на коленях.

— Бросайте оружие, — раздался повелительный голос из мегафона.

— Пропустите нас или мы зарежем заложника, — закричал Вахтанг человеку, который командовал, стоя средь вооруженных бойцов. Чичико, крутя головой во все стороны, лепетал что-то нечленораздельное.

Когда троица оказалась у машины Вахтанга, раздался хлопок. Звучно щелкнуло, словно раскололи полено. Крючков заметил, как у его ног веером разлетелись багровые брызги. Что-то тяжелое навалилось. В ужасе заорал Чичико. Перед Павлом мелькнула лицо, превращенное в кровавое месиво. Павел шагнул, закачался и без сознания полетел в темноту.

Часть 3

Глава XVI Человек без прошлого

На окраине города N, в старом парке средь дубов и осин, находилась больница. Известно, что в XIX веке больница предназначалась для бедных крестьян, была построена и содержалась на средства купца 1-й гильдии — золотодобытчика из Сибири. Во время войны в ее стенах функционировал госпиталь. Теперь же она имела статус городской больницы с хирургическим отделением, стационаром и штатом в полторы сотни медицинских сотрудников.

Главный корпус, выдержанный в строгом «казарменном» стиле, в настоящий момент закрывали леса. Его экстерьер разнообразили зримые признаки некогда начатого и не прекращающегося по сей день ремонта. Строители брались латать один край фасада, а на другом, где несколько лет назад проводились восстановительные работы, уже отслаивалась штукатурка. Портик парадного входа был украшен тремя большими колоннами. На них держался широкий балкон, куда выводили две стеклянные двери с потрескавшимися деревянными рамами. Выше дверей, в окантовке наличников, шли окна третьего этажа, еще выше гладкий фронтон двускатной металлической крыши, украшенной закопченными трубами. Главный корпус соседствовал с замысловатой постройкой, имеющей башенку с витым шпилем и жестяной мельницей. Раньше там располагалось психиатрическое отделение. Теперь в его помещениях хранились части разобранных коек, пирамиды матрацев, подушек и шерстяных одеял.

За окнами первого этажа главного корпуса находилось приемное отделение, операционная и реанимация. В холле и коридорах витал вечный запах лекарства и хлорки. О прошедших праздниках напоминали большие вырезанные из бумаги снежинки на стенах и стеклах и два ряда болтающихся у потолка разноцветных гирлянд.

На втором этаже здания была интенсивная терапия, на третьем — общее терапевтическое и неврологическое отделение, а также столовая и кухня.

В семь утра третий этаж оживает. Зажигается свет. Медсестры катят по коридору тележки со всевозможными склянками. Из палат на процедуры выходят больные. С кухни раздается запах готовящейся ячневой каши и вареных яиц. К обеду оттуда, как правило, тянет капустой.

Жизнь неврологического отделения больницы размеренна и предсказуема, как движение маятника в исправных старинных часах. Пациенты (в основном это люди, страдающие радикулитом) заняты чтением беллетристики или смотрением телевизора, реже игрой в карты, еще реже чтением серьезной литературы или партией в шахматы. Временами между больными завязываются и, запутавшись в повседневных деталях, перескакивают с темы на тему беседы «за жизнь». Иногда к больным захаживают друзья и родные. Передав неполезную для восстановления организма еду или фрукты, они тихо выспрашивают о лечении и самочувствии выздоравливающего; посплетничав и обсудив нюансы семейного быта, сообщив о предположительной дате очередного визита, уходят.