Без работы

Зимой Арчибальд жил на Ярославском вокзале. Он исходил прилегающие территории и мог провести вас по скрытым от непосвященного в привокзальную жизнь наблюдателя злачным местам. Он знал, где располагаются свалки с «полезностями», места, где лучше всего побираться, заведения, где могут дать ему в долг, а где могут дать в глаз. Только к северу, вдоль путей Транссибирской железной дороги, оставался один не пройденный Арчибальдом маршрут. Он хаживал по нему только до мрачных кирпичных бараков, которые возвышались в узком проходе за рынком. Даже в самый погожий денек за бараками разливался свинцовый туман, его клубящийся паром язык иногда устремлялся к вокзалу и доползал до «Креста». Не раз Арчибальд наблюдал, как из утробного пара выныривали цветники — самые жалкие из бродяг. Ему было известно, что за паром скрывается некое поселение, где можно перезимовать. Не многие приписывали образование облака деяниям человеческим. Между вокзальными жителями ходили основанные на невероятных рассказах леденящие сердце легенды. Возможно, в том месте из-под земли били гейзеры и бурлили горячие ванны, что объясняло появление пара. Но если судить по тому, как цветники были грязны, купаться им в них не приходилось. Рано или поздно Арчибальд должен был выяснить, что там творится.

Как-то особенно пасмурным вечером он побрел по проходу между высоким забором и длинным зданием административного корпуса, мимо надрывно дышащих аммиачными испарениями туалетов. Вдоль рынка знакомой дорогой достиг с выщербленными кирпичами крепостной башни барака с ржавым скошенным шпилем и остановился.

Кругом было мрачно, пустынно. Пахло сжиженным газом. Там, где из дымки чертовым пальцем торчал обломанный фонарный столб, начиналось неизвестное царство.

«Вперед», — сказал сам себе Арчибальд и шагнул в вязкий туман.

Пройти ему дали не много. На грунтовой дороге, где по обочинам валялись грязные обрывки закатанного в глинозем полиэтилена, обломки бетонных плит с изогнутыми щупальцами арматур, какие-то грязные доски и обожженные корды автомобильных покрышек, в тумане вырисовались три человека. Двух из них, в жалких лохмотьях, с перекинутыми через плечо торбами, Арчибальд знал. Это были цветники Вася и Слава. Третий тип, с противной козлиной рожей, стоял чуть в стороне у пылящейся кучи асбеста. Он дерзко смотрел на Арчибальда, постукивая грязным башмаком по лежащему поперек дороги бревну. Было ясно, что этот тип не страдает никакой хромотой. Но в руке у него красовалась тяжелая трость со свинцовым набалдашником в форме головы беспородной собаки. Видимо, он применял ее в качестве палицы. Козлорожий произнес:

— Ты кто такой?

— Я житель вокзала — бездомный бродяга, — произнес Арчибальд.

— Документы есть?

— Нет. Ни паспорта, ни регистрации, никаких других справок.

— Спирт, одеколон или еще чего выпить имеется?

— Нет. Только хлеб и кусочек просроченного пошехонского сыра.

Вася и Слава начали объяснять козлорожему, что знают Арчибальда. Они уверяли, что Арчибальд — бомж.

— Свой человек, — говорили они, — кровь от крови.

Козлорожий подумал немного, потом, скривившись, проблеял:

— Хрен с ним. Пусть идет. Пропускай. — Он повелительно махнул тростью.

Вася и Слава оттащили тяжелое бревно в сторону. Арчибальд поблагодарил:

— Спасибо, ребята, — и пошел дальше.