Без предела

– Ну-у… – Карл попытался улыбнуться. – Да нет, я с удовольствием поиграл бы еще, но, кажется, у меня тогда нога подвернулась? – предположил он, не припоминая подобного эпизода. Если он когда-то и играл в теннис, это его заблуждение оказалось счастливо похоронено еще на заре времен.

– Итак, то, что случилось с Кристианом, оказалось для нас настоящим шоком, – слава богу, комиссар сам сменил тему. – Но он пребывал в меланхоличном расположении духа на протяжении многих лет, хотя мы здесь, в участке, посреди ежедневной рутины не особо замечали это. Думаю, нам не в чем упрекнуть его по части исполнения служебных обязанностей, правда же, Петер?

Начальник полиции кивнул.

– А вот дома, в Листеде, для Хаберсота все складывалось несколько иначе. Он развелся и проживал в одиночестве, ощущая неизбывную горечь в отношении старого дела, работу над которым считал целью всей жизни, даже несмотря на то, что не являлся сотрудником отдела криминалистики. Кто-то скажет, что это всего-навсего банальное дело о водителе, скрывшемся с места происшествия, однако, поскольку в аварии погибла молодая девушка, все-таки дело не вполне тривиальное.

– О’кей, водитель скрылся с места происшествия, допустим. – Карл выглянул из окна. Он не понаслышке был знаком с такими делами. Либо они раскрываются по горячим следам, либо архивируются навсегда. Пребывание на острове не затянется.

– И человек, управлявший транспортным средством, так и не был найден, верно? – уточнила Роза, в свою очередь протягивая руку.

– Да, верно. Если б его нашли, Кристиан сейчас был бы жив… К сожалению, я вынужден вас покинуть. Как вы, вероятно, догадываетесь, в связи с сегодняшними событиями нам предстоит уладить множество внутренних формальностей, не говоря уже об оповещении прессы, с которой необходимо разобраться в первую очередь. Можно мне будет зайти к вам в отель чуть позже, чтобы ответить на оставшиеся вопросы?

* * *

– Видимо, вы – полицейские из Копенгагена, – не очень любезно предположила администратор отеля «Сверрес», безошибочно выбрав ключи, судя по всему, от наименее классных номеров. Затем Роза, по своему обыкновению, принялась торговаться о стоимости.

Чуть позже они встретились с комиссаром полиции Йоном Биркедалем, который поджидал их в гостиной, сидя в кресле из искусственной кожи. Со второго этажа открывался вид на заднюю часть «Бругсена» с промышленным портом в качестве фона – не самое приятное зрелище. Если бы в поле зрения попала еще парочка автострад, общая картина оказалась бы куда более гармоничной. Тут явно было не лучшее место для создания путеводителя по этому, вообще говоря, абсолютно сказочному острову.

– Буду честен с вами. На самом деле я терпеть не мог Хаберсота, – приступил к рассказу Биркедаль. – Однако стать свидетелем того, как коллега стреляет себе в лоб, так как считает, что не состоялся в профессиональном плане, – это не приведи господи… За свою карьеру в полиции я повидал многое, но, боюсь, что это событие оставит во мне отпечаток на долгое время. По-настоящему жуткая история.

– Ясное дело, – перебил Ассад. – Но, простите, я хочу понять. Вы говорите, он выстрелил себе в голову из пистолета. То есть это было не служебное его оружие, верно?

Биркедаль покачал головой.

– Нет. В соответствии с уставом, он оставил служебный пистолет внизу, в оружейном сейфе, перед тем как сдать полицейское удостоверение и ключи. Мы точно не знаем, где он взял свой пистолет, но установлено, что это была девяносто вторая «Беретта» калибра девять миллиметров. Страшная вещица, скажу я вам… Но вам, вероятно, знаком этот «ствол» – по сериалу «Смертельное оружие» с Мэлом Гибсоном?

Никто не ответил.

– Ладно. В общем, довольно крупная и увесистая штуковина. Я первым делом подумал, что это муляж, когда он извлек пистолет и прицелился в нас с начальником полиции. У него не имелось разрешения на этот «ствол», но мы установили, что пять-шесть лет тому назад подобная «Беретта» пропала неподалеку от Окиркебю из жилища человека, умершего незадолго до этого. У нас нет возможности проверить, является ли пистолет тем же самым, ибо у владельца в свое время не обнаружилось никаких документов на него.

– Умерший? В две тысячи девятом году? – переспросила Роза, сложив губы бантиком. Неужели Йон Биркедаль оказался в ее вкусе?

– Да. Один из преподавателей Высшей народной школы умер в середине учебного семестра. Результаты вскрытия свидетельствуют о вполне естественном смертельном исходе в связи со слабым сердцем, но когда исследовали жилье покойника, Хаберсот проявил неподдельный интерес к его личности. Погибший, Якоб Святек, по словам бывших учеников и преподавателей, увлекался стрелковым оружием и не раз демонстрировал некоторым учащимся пистолет, который, по описаниям свидетелей, вполне соответствует тому, что Хаберсот пустил в ход этим утром.