Без предела

Моя версия состоит в следующем. Поскольку кусок склеен из нескольких слоев древесины, щепка вполне могла отколоться от верхнего слоя, который со временем отслоился и был размыт морской водой.

Совместно с техническими специалистами мне удалось установить, что толщина фанеры первоначально составляла между 20 и 24 мм, из них осталось только 18 мм.

Впоследствии я просил провести сравнительный анализ клея на щепке и фанерном куске, поскольку его не провели изначально, но мою просьбу не удовлетворили.

Я абсолютно уверен в том, что этот кусок фанеры участвовал в столкновении, но в то же время признаю, что на нашем острове очень часто обнаруживаются обломки, оставшиеся после кораблекрушений, а потому совпадение древесной породы может оказаться чистой случайностью.

Кристиан Хаберсот

Чуть ниже было приписано красной ручкой:

Фанерная доска, найденная 2 августа 2000 года, утеряна. Вероятно, уничтожена.

– А что там было за название у скалы? – переспросил Ассад.

– Верблюжьи Головы.

Сириец восторженно кивнул. Как мало надо человеку для хорошего настроения…

Карл обратился к Розе:

– Не уверен, но, кажется, тут не за что особо зацепиться. Если щепку так подробно изучили, а доска пропала, то с чем же работать криминалистам?

– Хорошо бы обнаружить что-нибудь, чтобы подтвердить происхождение щепки от этого фанерного куска.

– У нас есть хотя бы фотография этой доски?

– Сейчас проверю, – сказал Ассад, исчезая за дверью.

– Ну, а если они не смогут обнаружить нужное нам соответствие, тогда о чем ты собрался с ними разговаривать, Карл?

Некоторое время Мёрк сидел, молча разглядывая кусочек дерева.

– Хаберсот высказывает подозрение, что фанерная доска участвовала в столкновении. Вот отправная точка. Ты не в курсе – кто-нибудь составлял предполагаемую траекторию движения тела после удара? Какой путь оно проделало, прежде чем оказалось на дереве? Да, и заодно – траекторию движения велосипеда?

Роза пожала плечами.

– Чтобы это выяснить, Карл, надо будет потратить не один час. И все же надеюсь, что я найду этот рисунок. А о чем ты думаешь сейчас?

– О том же, о чем и ты. И о чем думал Хаберсот. Что эта фанера была приделана к передней части «Фольксвагена». Именно поэтому мне хотелось бы посмотреть на фотографию этой доски и изучить размещение отверстий. Вообще-то логично предположить, что фанеру прикрутили к необычному бамперу.

Еле заметно кивнув, он прошел мимо Ассада, усердно копавшегося в материалах на полках. Если каким-то чудесным образом нужная фотография отыщется в этом колоссальном бардаке, значит, Ассад работает в правильном месте.

* * *

В кафетерии на пятом этаже Карл наткнулся на удивительно бледную и изможденную версию фигуры Томаса Лаурсена, который всего за несколько недель уменьшился чуть ли не вдвое.

– Приятель, ты, случаем, не болен? – с беспокойством поинтересовался Мёрк.

Лаурсен, бывший лучший эксперт-криминалист во всем полицейском управлении, а ныне шеф столовой, покачал головой.

– Жена села на диету «пять на два» и меня вынудила последовать ее примеру.

– Что такое диета «пять на два»?

– Ну, просто-напросто пять дней умеренного питания, а затем два дня поста; правда, я-то думаю, у нас получается наоборот: пять дней поста, а затем два дня умеренного питания. Ни фига не легко дается это мужику с окружностью талии как у рождественского гнома.

– Ну, а как насчет местной пищи? – Карл показал на соблазнительно выглядевшие тарелки на витрине. – Разве ты не можешь попробовать собственные творения?

– Ты с ума сошел? Она ставит меня на весы каждый раз, когда я прихожу домой.

Карл похлопал приятеля по плечу. Незавидный удел.

– Ты не мог бы попросить своих друзей из Рёдовре поднять кое-какие старые экспертизы и взглянуть на них еще раз? А если у них сохранились фотографии нужных объектов, – еще лучше. Когда ты подключаешься к моему делу, все идет как по маслу.

Лаурсен кивнул. Прежний эксперт-криминалист, видимо, никогда не умрет в нем.

– Если у них сохранилась эта фотография, попробуй убедить их поразмышлять на тему, что могло быть нарисовано или написано на одной стороне доски. И еще: я очень хотел бы понять, сколько времени, по их предположениям, доска находилась в воде.

Лаурсен взглянул на Мёрка с изумлением.