Без предела

Потрудившись над разжиганием огня пять минут, Ширли пришла к выводу, что в точке фокуса лучей никогда не будет достигнута температура, необходимая для возникновения пламени. Она взглянула в окно на потолке. Меньше чем через час солнце сдвинется настолько, что в помещение не будут попадать его прямые лучи, – тогда план придется отложить до следующего дня. Как следует поразмыслив, Ширли решила, что в принципе может ничего не получиться, независимо от яркости солнца. Возможно, основная проблема заключалась в том, что оконное стекло рассеивало лучи так сильно, что весь эффект терялся.

Она сжала губы. Нет-нет, этого не могло быть. Выходит, ей так и придется сидеть здесь, пока она совсем не зачахнет? А Пирьо, значит, в один прекрасный день заявится сюда и избавится от легкого как перышко, мумифицированного тела и избежит обвинения в убийстве?

Ширли стиснула зубы и попыталась прикинуть расстояние до окна. Она считала, что там было около шести-семи метров, однако, возможно, не настолько много.

Женщина вновь перетрясла содержимое косметички. Взвесила на руке тюбик с пастой, коробочку с пудрой, дезодорант – и обнаружила, что самым тяжелым предметом является баночка с кремом от морщин. Вообще-то, крем остался с тех времен, когда Ширли еще надеялась на то, что при помощи косметических средств можно совершить настоящее чудо. Что она избавится от старения и дряблости кожи, если не будет забывать ежедневно наносить его. Констатировав спустя месяц, что единственная заслуга крема состояла в облегчении тяжести кошелька, Ширли запихнула его на самое дно косметички. Не так легко выбросить вещь, которая стоит две дневные зарплаты, если не больше.

И вот теперь настало время использовать увесистую баночку по полной программе.

Одно дело – метнуть какой-либо предмет в более-менее горизонтальной плоскости, это раз плюнуть, хотя Ширли и не практиковалась в метании предметов с самого детства. И совсем другое дело – подкинуть объект вертикально, причем с такой силой и точностью, чтобы вдребезги разбить окно, призванное выдержать самый мощный град.

А коробочка с кремом была к тому же фарфоровая. Совершив ошибку, Ширли не получит второго шанса.

На мгновение она вспомнила о своем отце, наладчике оборудования из Бирмингема, который всегда умел отбиться от обвинений, если только они не были связаны с системными знаниями, которых у него почти не имелось. «Попробуй, – так говорил он. – Черт возьми, женщина, если даже ты не уверена в чем-то, просто возьми и попробуй!»

Ширли улыбнулась. Не очень-то он обрадовался, когда однажды она напомнила ему об этом его высказывании, приведя в дом третьего парня за неделю…

Женщина взяла пудреницу и прицелилась. Вполне возможно, внутреннее зеркальце разобьется, когда пудреница упадет на пол, но в данный момент Ширли не волновали плохие приметы.

Пудреница угодила в потолок – правда, двумя метрами правее окна. Второй бросок оказался точнее – Ширли промахнулась всего на метр. А вот третий бросок оказался слабее первых двух, и от резких движений у нее заболело плечо.

Всякий раз, когда они с кузиной, будучи детьми, желали позабавиться, они шли к своей старой тетушке, брали ее за предплечье и притворялись, что хотят помочь ей встать с кресла. Дряблая, желеобразная старческая кожа, которую можно было теребить в свое удовольствие, приводила их в неописуемый восторг. Как же весело было им тогда! А теперь Ширли осознала, что в физическом плане недалеко ушла от старушки. По крайней мере, мышц у нее не было и в помине.

Передохнув, она решила допить последнюю воду из туалета. Затем обтерла рукой губы и с угрозой посмотрела на окно.

«Вложи первую половину собственной души в прицел, а вторую – в удар, и тогда все получится» – такова была мантра чуть ли не каждого школьного тренера Ширли по крикету. Поэтому она разделила свою душу на две части и швырнула пудреницу в стекло, вложив в бросок все свое мастерство.

Сверху раздался треск, а значит, Ширли поразила цель. Воодушевленная успехом, она схватила баночку с кремом и проделала все то же самое. Сложно было сказать, что произвело больше шума – оконные осколки или стеклянная баночка, когда все разом рухнуло вниз. Как бы то ни было, в окне теперь зияла дыра, и прямые солнечные лучи гладили лицо Ширли.

Она прикрыла глаза.

– Гор, Гор, возвещенный звездой и взращенный солнцем, окажи мне услугу – покажи ту силу, которой ты наделяешь нас. Позволь следовать по твоему пути, лелеять его и никогда не забывать причину и смысл твоего присутствия, – молилась Ширли.

Затем она закричала как можно громче в последней надежде на то, что голос ее будет услышан сейчас, когда в окне пробито отверстие. Однако спустя десять минут замолчала. Судя по всему, здание было оборудовано настолько хорошей звукоизоляцией, что ее никто не слышал.