Без предела

– К сожалению, нет. Но относительно первого вопроса могу сказать, что в какой-то момент Альберта стала носить значок.

– Значок?

– Да, небольшую металлическую пластинку с булавкой на обратной стороне, чтобы можно было прикрепить на одежду.

Так-так. Эта вещица вполне может оказаться первым звеном, связывающим ее с мужчиной из «буханки», на которой тоже имелись какие-то символы. Звено слабое, и все же…

– Да, мы поняли. А что там было изображено?

– Ядерный символ.

– То есть значок с эмблемой «Атомная энергетика – спасибо, не надо»?

– Нет-нет. Это была эмблема, с которой обычно выходят на демонстрации по разоружению, символ мира. Окружность с вертикальной линией, проходящей через центр, и двумя опущенными вниз радиусами. – Она нарисовала в воздухе соответствующий знак.

Карл кивнул. Когда-то этот знак объединял вокруг себя серьезные народные массы.

– А поначалу она не носила этот значок? – уточнила Роза, устремив на собеседницу серьезный взгляд. В этот момент можно было подумать, что из них двоих именно она занималась анализом зрачка.

– Нет. Кажется, только несколько последних дней.

– Вы думаете, что значок подарил ей мужчина, с которым она познакомилась вне школы?

– Точно не знаю. Но, насколько я помню, больше никто в школе с такими не ходил. Конечно, она могла привезти его с собой из дома.

Карл кивнул. Такая версия была маловероятна, но все равно надо было проверить.

– Еще кое-что, – сориентировалась Роза. – Вы сказали Хаберсоту, что Альберта прекрасно пела. Она, случайно, никогда не исполняла песню Джони Митчелл «Река»? Вам говорит о чем-нибудь эта композиция?

– Нет, совсем нет.

Роза достала маленький оранжевый «Айпод» и нажала на кнопку.

– Вот эта. – Она протянула наушники Сюнне Веланд.

Женщина на мгновение замерла, прислушиваясь к прекрасному голосу. Затем голова ее закачалась из стороны в сторону, губы дрожали все сильнее.

– Вот черт! – выкрикнула она, не снимая наушников. – Не судите меня слишком строго за мою оплошность, но ведь верно – она постоянно напевала эту мелодию.

Телефон Карла вдруг зазвонил. Он немного отодвинулся – это была его мать.

– Карл, ну ты ведь приедешь в субботу, правда? – выпалила она без всякого предисловия.

Он перевел дыхание.

– Да, конечно, приеду.

– А то я подумала, может, пригласить Ингер…

– Ингер?.. А кто это?

– Да это же дочка наших соседей. Ну, она вообще-то уже совсем не девочка… Но именно она держит на своих плечах всю ферму, так что…

– Мам, не надо никакой Ингер. Я понятия не имею, кто она, я с ней никогда не встречался. Я – полицейский и не собираюсь становиться фермером или кем бы то ни было в вашей округе. Наверное, отец все это придумал?

– Ладно. Ну так, значит, в субботу тебя ждать?

– Да, да, ждите. Пока, мам.

О господи, чем только все это закончится, даже подумать страшно.

Ронни, Ронни, Ронни, уж лучше б ты остался в Таиланде…

* * *

В импровизированном штабе их поджидал изможденный Гордон. Судя по цвету одного его уха, телефонная трубка была приклеена к нему на протяжении нескольких часов подряд. Он попытался встрепенуться, когда Роза уселась напротив него, вытянув ноги, но довольно быстро вновь сник.

– Видимо, я не очень подхожу для такого рода заданий, – выдавил он из себя. Кажется, парень снизошел до самокритики… – Я набрал не менее сотни мобильных номеров и к настоящему моменту поговорил только с семью-восемью учениками той самой народной школы.

Карл подался вперед.

– Ну, и?..

– Ну, я не узнал ничего нового. Все они говорят одно и то же. Все терпеть не могли Хаберсота, который, судя по всему, и впрямь был довольно назойливым. А про Альберту говорят, что она была милой девочкой, которая флиртовала направо и налево и в один прекрасный день увлеклась парнем со стороны. Кто-то из моих собеседников добавил, что парень, знакомством с которым так гордилась Альберта, был гораздо интереснее ее сокурсников и кое-что умел.

– Кое-что умел? О чем речь?

– Я не знаю, но так мне сказали.

Карл покачал головой. Может, Гордон рассчитывал, что кто-нибудь влезет ему в задницу и вместо него станет расспрашивать телефонных собеседников из недр его чрева?

– А список у тебя есть?

Гордон кивнул, и Мёрк буквально выдрал лист бумаги из его рук. На полях стояли немногочисленные комментарии.

– Роза, проверишь вот этих всех. И пожестче, пожалуйста. Мы должны выяснить, что именно умел этот пришлый парень. – Затем он обратился к Ассаду: – Есть новости с именем? Сколько там народилось Франков за интересующий нас период?

– Ежегодная статистика ведется только после восемьдесят девятого года, до этого отчетным периодом являлось десятилетие, и для нас это совсем некстати.

– Почему?

– Потому что ты хочешь узнать, сколько Франков появилось на свет между шестьдесят восьмым и семьдесят третьим годом, а я могу сказать лишь то, что в шестидесятые годы их родилось пять тысяч двести двадцать пять, а в семидесятые – три тысячи пятьдесят три. Теперь надо сложить эти два числа и поделить на четыре, так как тебе нужно только пять лет. Получается две тысячи семьдесят. А вполне может быть, что и больше, если он родился раньше шестьдесят восьмого года.