Без права на жизнь

— Еще в комплекте должны быть две баночки. С веществом, которое при ремонте дает пахнущий древесной смолой дым…

— И плавящейся мягкой проволокой. Я пожилой человек, Серж, многое видел, поэтому знаю, о чем идет речь. Ты не мог бы проверить хотя бы оставшиеся часы?

Вот и все, я стал «ты». Фактически сделка свершилась.

— Разумеется, уважаемый хозяин.

Привычно потрошу все часы, проверяю аккумуляторы. Семь штук заряженных. Выбираю наиболее дорогие и прилично выглядящие хронометры, вставляю. Шесть заработали, кварцевые, в хромированном корпусе стоят. В сторону, пробую следующие. Пошли. Радиосинхронизации нет. Выставляю по своим наручным время, кладу перед хозяином.

— Если зарядить эти аккумуляторы (десятка полтора, не меньше), уважаемый Иосиф, то, вполне вероятно, заработают еще несколько часов.

Хозяин благосклонно кивает. Задумчиво глядит на принесенный мною на продажу кэш:

— Мой юный друг, ты ведь можешь отремонтировать не только часы?

С тяжким вздохом смотрю на дисплей кэша с пояса. Меня понимают без слов. Синхронизация, транзакция… Ого! Три тысячи. Проверка на вшивость?

— Уважаемый Иосиф, по-моему, вы ошиблись. Выплачено явно больше, чем стоят принесенные вещи.

— Любой (выделено интонацией) труд должен быть оплачен, дорогой Серж.

— Все равно очень много.

— Можешь считать это авансом, мой юный друг.

Все, меня тупо купили. Даже как-то стыдно. Знал бы приятный пожилой человек, КОГО он на самом деле покупает.

— Благодарю вас, уважаемый Иосиф. Поверьте — я постараюсь оправдать ваше бесценное доверие.

— Приятные слова, мой юный друг. Вернемся к теме: а что ты еще можешь отремонтировать?

— Я мог бы посмотреть кэши…

— Прекрасно. Ты ведь не очень торопишься, Серж? Предлагаю тебе сегодня разделить с нами обед. Обещаю, что будет вкуснее, чем в кафе.

— С благодарностью принимаю предложение, уважаемый Иосиф.

— Вот и замечательно. А до обеда вполне можешь заняться кэшами.

— Разумеется.

Мудрейший Иосиф использует красавицу-племянницу в качестве парализующего мужской интеллект оружия, посадив ее напротив меня, а сам сбоку задает очень тонкие и точные вопросы. Больше родни за столом нет, обед просто царский. Откровенно подъедаю вторую тарелку с парниковой редисочкой в сметане. Скромница Софа воспитанно и деликатно кушает, потупив глазки, но уж если иногда глянет… Просто теряешься и зависаешь, усмиряя эротических демонов.

— Серж, когда ты открыл в себе талант к ремонту?

— После коррекции, уважаемый хозяин.

— О, я столько слышала ужасного про коррекцию… Неужели все это правда?

Со скрежетом возвращаю гормоны на место.

— Думаю, милая Софочка, что в этих рассказах есть зерно истины. Полностью расписать процесс не могу, но… Представьте себе, что ваша голова становится проходным двором, в котором без разрешения хозяйничают посторонние люди. Они выворачивают наизнанку мысли и чувства, что-то убирают…

— Что-то добавляют…

— Да, уважаемый Иосиф. Очень много добавляют.

— Но ведь там используется гипноз и лекарства, человек все время спит…

Интересно, откуда такие данные?

— Да, но когда просыпаешься и понимаешь, насколько изменилось твое сознание и ты сам…

Старательно передергиваю плечами, изображая озноб. Лапонька сочувственно смотрит. Не надо на меня так смотреть! Опять зашевелились могучие демоны с эротическими гормонами наперевес.

— Коррекция была дорогая, Серж?

— Оплачивала Елена, но, по-моему, очень дорогая.

Поддавшись внезапному озарению, добавляю:

— По новой методике профессора Штейна.

— Эриха Штейна? Нашего Эриха Штейна?

— А он разве проживает у нас?

— Проживал в Сити, там великолепный особняк в центре города, рядом со зданием лабораторий. Но ведь он погиб в авиакатастрофе… Кажется, в прошлом ноябре.

— Да? Может, это другой Штейн?

— Нет, Серж. Эрих Штейн, профессор психологии. Софочка, вспомни, мы ведь были на похоронах.

— Да, дядя. Еще потеплело, была потрясающая процессия.

— М-да, молодой еще совсем был ученый. Моложе меня. Ты, Серж, видно, достался его ученикам.

— Да, наверное, уважаемый Иосиф.

— Серж, как ты открыл свои новые возможности?

— Очень странное ощущение. Уверен, что никогда не делал ничего подобного, но видишь чужую работу или вещь, и вдруг понимаешь, как все происходит.

— Новые слова появляются…

— Именно. Знакомые заметили, что я даже говорю по-другому.

Иосиф кивает. Так, сейчас будет серьезный вопрос.

— Ты не боишься, что это заинтересует власти, полицию, например?

Дельно и достаточно ловко подведено.

— Очень боюсь. Я еще никому до вас не рассказывал о последствиях коррекции. Почему-то кажется, что на мне поставлен медицинский эксперимент.

Взгляд девушки полон жалости, Иосиф сосредоточенно размышляет.

— Лучше будет, мой юный друг, если ты и дальше станешь хранить тайну. Полагаю, что, кроме нас, в нее посвящена Елена.

— Вы так думаете?

Иосиф снисходительно усмехается:

— Я в этом уверен, мальчик. Ведь она оплачивала услугу по коррекции, значит, полностью в курсе происшедшего. Кстати, как ты относишься к Елене?

Изображаю вдумчивый внутренний анализ.

— Очень хорошо. Мне даже стыдно за некоторые поступки и слова, ну, которые тогда…