Без права на жизнь

Вот процессия уже рядом.

— Кент! Ставлю жизнь!

— А поможет?

Кент, оказывается, уже стоит рядом с Боровом.

— Чем долг отдашь, Шило? Ты же пустой, — это Боров.

— Крутнусь, найду!

— Ну, и на кого ты ставишь?

— На него!

Черт. Палец ублюдка показывает на Солдата. Тварь уродская! Заслоняю друга спиной. Кент бесстрастно наблюдает.

— Обзовись, дохлятина, — это один из приведших Шило бандюков.

— Зомбак! Я Зомбак, законник.

Шило кривится, хочет что-то сказать.

— Что, Шило, очкуешь?

— Нет, похер, любого урою!

Кент снисходительно кивает, смотрит на меня.

— Кто ставит на Зомбака?

Секунды тишины.

— Я ставлю. И подписываюсь.

Боров.

— Мля, риск — благородное дело. И я ставлю.

Это хмурый Кисляй.

— Принято. Боров, ты подписался, дохляк за тобой. Завтра в это же время.

Боров тянет за рукав. Уходя, оглядываюсь, вижу, как Кисляй перещелкивает последний кругляш растерянному Солдату и выталкивает его в проход. Все, этот день братишка пережил.

Отгороженный угол ангара. Метра три на пять. Толстая стопа картонных листов и рваные тряпки для меня, топчан с подушкой и одеялом, удобный пластиковый стул для надсмотрщика. Они менялись: Боров, Кисляй, двое неизвестных, тоже поддержавших Борова. Вчера я сразу упал на картон — надо спать, набираться сил. Разбудил Ложка. Ужин. Вот это здорово! Он же поднял и утром, с завтраком. Подремав еще, перед обедом начал разминаться, растирать мышцы. Хмуро наблюдавший Кисляй одобрительно хмыкнул, протянул дубинку.

— Мне можно драться дубинкой, законник Кисляй?

— А хули я ее даю? Не тупи, Зомбак.

— Последний вопрос, законник. С чем будет Шило?

— Так же. Боров перетер.

— Благодарю, законник.

Вспоминаю шаги, удары, тычки. М-да, кисти слабоваты. Но зато гибкость хорошая.

Подошли Боров с Ложкой. Обед.

— Здоровья, законник Боров. Здоровья, Ложка. Благодарю за еду, выживу — буду должен.

— Во, мля, Ложка, вежливый зомбачок. Просто жаль, что его Шило уроет. Садись уж, жри, дохлятина.

Да, порция изрядная. И плавает что-то. Мясо?!

— Да, мля, решил тебя перед смертью порадовать, зажмуришься и не попробуешь. Крысятинка, чистая, молоденькая. Сам не каждый день такое хаваю.

Вот так. И никакого отвращения в организме. Нормальное мясцо, типа жестковатой курицы, только дичиной отдает немного.

— Благодарю, законник. Только не очень понимаю: если ты, Боров, знаешь, что меня Шило уроет, зачем на меня ставил?

— Зачем? А хер его знает. Забодал Шило, отморозок дешевый. А ты дохлятина, но держишься человеком. Из стертых поднялся. За кореша встал. Думаешь, я не заметил?

— Я понял. Как там мой друг, не видел, законник?

— Не ссы, путем твой кореш. Кэп за базар отвечает, в его команде кантуется. Дожирай, передохни, да пару ударов покажу, мля, может, Шило порадуешь.

Удивительно, но опять вздремнулось. Все-таки молодость — великое дело. Так, что покажет Боров?

М-да, не богато. Подводим итог: у бандюков поставлены колющие удары. Особенно опасны в лицо и солнечное сплетение. Амплитудные боковые сильны, но такой широкий замах для драки не годится. А теперь вспоминаем, чему научился на боевых единоборствах у незабвенного спецназера Сереги. Стойка, шаги, удары, блоки, двойные удары. Черт, дыхания не хватает. «Восьмерка». Стоп. Изумленное лицо Борова:

— Мля, а может, и не уроет. Зомбак, сделаешь Шило — сниму твой долг и за тебя подпишусь у Кента.

— А за кореша моего?

— За него с братвой перетру. Просто так никто не обидит, мое слово в законе.

— Договорились. А если урою Шило, меня за это не убьют?

— Как карта ляжет. Не должны, но решает Кент. Такое, чтобы дохляк побеждал, давно было. Тот ушел путем.

Последний час собирался и медитировал, настраиваясь на бой. Заглянул Кисляй. Зовет. Пора.

Хорошо живут бандюки: застекленные окна в крыше ангара, частые лампы на длинных шнурах, разделенные переборками отсеки, топчаны, подремонтированная мебель, пластиковые столы и стулья. Повеселевший Боров слегка подтолкнул в плечо, кивнул вправо. Наверняка его берлога. Живет один и богато: шкаф, аккуратный, закрытый на замок ящик вроде сундука, на топчане пусть грязноватое, но постельное белье, стол, стул, табурет и коврик на полу. Изображаю на лице восхищение. Боров покровительственно усмехается. Идем дальше.

Впереди свободное пространство. Похоже, здесь, в центре ангара проходят бандитские толковища. У стен плотный ряд уродов, с другой стороны площадки злобно скалится Шило. Боров ведет меня к центру, Шило подходит сам. Кент поднимает руку:

— Шило поставил на дохляка жизнь. Кто еще хочет забить пари?

Тишина.

— Бей!

Бросающийся с замахом бандюк будто спотыкается и резко отступает назад. Еще бы — перед ним гудит рассекаемый «восьмеркой» воздух. Не ждал, мразь? Адреналин прет в кровь, добавляя сил, уверенности и ненависти.