Без права на ошибку

– Товарищ колонел, – из землянки выглянула блондиночка. По-русски она говорила с акцентом, но более-менее понятно. – Могу я иметь с вами разговор?

Глава 7

Тут я, конечно, напрягся.

– О чем, извините? Обратитесь в политотдел, там помогут.

Дама интересная во всех отношениях, симпатичная. Узкая юбка, черные чулки! И это все в прифронтовом поселении. И в других обстоятельствах я бы с ней тесно пообщался… Но вот выйди сейчас подышать свежим воздухом тот же Мельников, так я потом долго буду вынужден оправдываться, почему просто стоял рядом с ней. А еще круче – Верочка узнает, что я тут шуры-муры с этой блондиночкой завел. Тогда рапортами не обойдешься.

– Я думала ваша неохота и спросила разрешение дженерал Кирпонос! – фамилию, для нее заковыристую, она тщательно, чуть ли не по слогам выговаривала, наверняка тренировалась.

Вот засада! Атака развивается со всех сторон.

– Мне он ничего такого не говорил. Так что извините, нет у меня времени с вами тут разговоры вести.

Я развернулся и даже успел сделать шаг, но не тут-то было, американка вдруг догнала меня и вцепилась в рукав. Да крепко так, если бы я решил стряхнуть ее, могло бы и не получиться.

– Пять минут, товарьищ, вам жалко, да?

– Без разрешения командования никак не могу.

– Но дженерал сказал!

– Не слышал такого.

Я всё еще надеялся, что она блефовала и Кирпоноса обо мне не спрашивала. Стухнет, и я убегу от этого соблазна. Кто угодно настучит ведь. И что мне с того, если я сейчас с ней постою и проведу задушевную беседу? Девчат много, было бы желание, найдутся. А я трофеи не собираю, давно понял, что у них там особой разницы нет, поперечного расположения еще никто не встречал. Но американка и не думала меня отпускать. Потащила в столовую, где уже, я уверен, давно начали произносить тосты за вечную дружбу и совместную победу над врагом. Вот же настырная!

Где прятались товарищи из наркомата иностранных дел, я не знаю. Может, как раз вот здесь, в столовой, готовили скромный ужин для командования и высоких гостей. Когда я вошел, понял, что парочка тостов уже прозвучала. Глаза блестят, щеки красные, за закусками руки тянутся уверенно.

Меган эта успела отцепиться от моего рукава, но держалась близко. Боялась, что я сбежать могу. И чего пристала? Тут бравых молодцев, только свистни, взвод соберут. И все как один совершили геройские подвиги, и всякое такое. Впрочем, мой иконостас на груди не хуже некоторых. Но что наши медальки и ордена для них? Погремушки туземцев. Читал, что во время Тихоокеанской кампании против Японии американцы много чего скидывали на парашютах в адрес своих баз на островах. Кое-что падало не по адресу – на головы местных туземцев. Что внесло коренные изменения в их жизнь. Понравилось ли это аборигенам? Ну конечно же. Беда в том, что в конце войны воздушные базы были заброшены, а груз («карго») больше не прибывал. Что сделали местные? Целую религию. Чтобы получить товары и увидеть падающие парашюты или прилетающие самолёты, островитяне имитировали действия солдат, моряков и лётчиков. Они делали наушники из половинок кокоса и прикладывали их к ушам, сидя в построенных из дерева контрольно-диспетчерских вышках. Изображали сигналы посадки, находясь на подобии взлётно-посадочной полосы. Зажигали факелы для освещения этих полос и маяков. Приверженцы новой религии верили, что иностранцы имели особую связь со своими предками, которые были единственными существами, кто мог производить такие богатства.

Парашюты с ништяками все не падали, но местные не отчаивались. Островитяне строили из дерева в натуральную величину самолёты, взлётно-посадочные полосы для привлечения воздушных судов. На выходе – все равно был голый ноль. Так же надо вести себя с американцами. Весь их ленд-лиз, все эти «Матильды» с «Ли» ровно для того, чтобы не воевать на своей территории. Хорошо устроились!

Я скрипнул зубами, опрокинул в себя первую рюмку с водкой. Заново оглядел с ног до головы Меган. А она очень даже ничего. Вроде и форма на ней военная – юбка светло-коричневая, китель, блузка, но пошито это явно не на десятой швейной фабрике. И материальчик только снаружи похож. Это примерно как у нас всякие мелкие сошки типа писарей и ординарцев шьют шинели из генеральского сукна. Так и она, видать, не из дальней деревни. Карьеру делает. Сейчас при Гарримане побудет, пообтешется, а потом папка с мамкой еще куда пристроят. Да и ладно, мне какое дело до нее?

– Товарищ дженерал Кирпонос! Подтвердите ваш разрешение дать интервью для колонел Соловьефф!

Интервью? Меган у нас, выходит, журналистка? Я вопросительно посмотрел на появившегося рядом Аркашу.

– Внештатная журналистка «Нью-Йорк Таймс», – шепнул мне адъютант. – Газета у них такая.

– О, а я думаю, куда он пропал? – командующий был доволен. Видать, всё прошло как надо. Да еще и пару рюмок успел опрокинуть, вот и радуется. Лицо красное, глаза ощупывают Меган. – Налейте ему сто грамм, награду обмыть надо!

Мне сунули в руку фужер – совсем не рюмка. Ох, плохо все это кончится! Я поставил его на стол, отцепил медаль и опустил ее в водку.