Без права на ошибку

С тем, как прорезать металл трубы, определился там же. Тот же дед, которому, как оказалось, до Начала приходилось работать на севере в газовой промышленности, не только рассказал технологию – сверлить механической дрелью большим сверлом на низких оборотах – но еще и эти самые дрели смог достать, и штук двадцать свёрл к ним. И, кроме того, – целую пачку ножовочных полотен по металлу. Таким образом Добрынин планировал достичь если не полной бесшумности – то хотя бы максимально снизить шум работ при выходе наружу.

Начало марта застало ДШГ на маршруте. Шли в Казахстан. Однако на сей раз искать проходы через Урал никто не планировал – Добрынин прекрасно понимал, что теперь проникнуть в регион группировки будет несравненно труднее и опаснее, если вообще возможно. Теперь план был хитрее: не доходя до Атырау взрезать трубу, воткнуть туда телеги – и на ручном ходу подойти как можно ближе к городу, миновав кордоны и посты, стоящие в степи. Ну и там уже по обстоятельствам. Работа диверсанта такова, что именно так, «по обстоятельствам», зачастую и приходится действовать. Не впервой.

По М-5 дошли до Сызрани – трасса даже спустя столько лет после Начала все еще была в неплохом состоянии, в отличие от того же тракта на Саратов, с каждым годом становившегося все хуже и хуже. В Октябрьске, оплатив положенное, переправились по железнодорожному мосту. И после этого степными дорогами от сельца к сельцу, от деревеньки к деревеньке, две недели спускались на юг, к Каспию.

Последние пятьдесят километров двигались очень осторожно – не хотелось бы нарваться на дозор и оповестить о своем приходе в регион. Цель – перекачивающая подстанция перед Атырау, после которой труба шла прямо без каких-либо крутых изгибов или запоров-заглушек. Это было важно – не хотелось бы застрять на полдороге и заняться высверливанием дыры. Здесь сверли, потом еще в конечном пункте… Свёрл всего двадцать штук и относиться к ним нужно максимально бережно.

Перекачивающая станция представляла собой большой бетонный куб, здание размерами сорок на сорок, переплетение труб и несколько ёмкостей вокруг. Внутри, несмотря на стоящее там оборудование, было достаточно места не только для людей, но и для техники. Оно так и от жары приятнее спасаться, и от постороннего взгляда. Группа машин у трубы посреди степи сразу же возбуждает вполне обоснованные подозрения. И другое дело, если все укрыто внутри, а снаружи все тот же бетонный куб, безлюдный и одинокий.

Труба ныряла в стену подстанции и здесь разветвлялась. Часть отводов уходила в пол, часть – кольцевалась и проходила сквозь здоровенные компрессоры. Впрочем, Добрынина сотоварищи это оборудование не интересовало.

Подогнав под трубопровод один из броневиков, они выпилили двухметровый кусок. Несмотря на то, что работали болгаркой, пришлось потрудиться. Сточили все круги, потом еще и досверливать пришлось, но в итоге все получилось и трубопровод был разорван. Заглянув внутрь, Добрынин, опасавшийся, что лезть придется по уши в нефти, с облегчением увидел идеальную чистоту. Кажется, эта нитка предназначалась для перекачки газа. Значит – пройдут даже ботиночек не запачкав. Не хотелось бы после всего отмывать от засохшей нефти комбез, оружие и снарягу.

Телеги встали идеально. Колесики были подпружинены, двигались в пределе какого-то диапазона, и потому вошли в трубу как родные. Данил произвел опробование, проехав метров двести туда и обратно. Остался доволен – платформы катились резво, причем даже и на механическом ходу. На электромоторе же летели так, что дух захватывало. И благодаря резине на колесиках практически не шумели, что было гораздо важнее скорости перемещения.

– Если не знаешь, что внутри кто-то есть, то и не догадаешься, – подытожил Зима, специально оценивавший уровень шума снаружи. – Ухнуло что-то такое, но так тихо, как будто отголосок километров за десять прилетел.