Без права на ошибку

Попробуй-ка ползком!.. Едва только Данил сделал первый метр в коленно-локтевой позиции, как тут же понял, что дело это тухлое. Одно дело, если ты дрищ тощий и плоский – тогда да. Тогда ты и меж деревьями просочишься, и под корнями как змея пролезешь, и сквозь кустарник привидением пройдешь. А другое дело, если в тебе собственной боевой массы больше центнера, сверху скафандр надет, который раза в полтора увеличивает, да еще и на спине рюкзак на сто пятьдесят литров. Ко всему прочему еще и лес такой, что в подлеске с первого шага застрянешь. Поиграй-ка в нинзю, смоги… И если собственные габариты – это еще куда ни шло, их хоть как то контролируешь, и можно попробовать тихо пролезть, отыскивая широкие прогалы в растительности, то рюкзак на спине собирает все что только можно. Первый же метр – и лес отреагировал: зашуршал потревоженный кустарник, затрещали и посыпались вниз сбитые горбом рюкзака ветки… Ползущий по лесу бегемот и то меньше шума вызывает.

Данил, чертыхнувшись, замер. Ничего не оставалось, кроме как прорываться с боем. Да и то сказать, шансы у него есть. Уник за то время, что он им владеет, уже показал себя самым блестящим образом. Если б не он – сколько?.. раза пять уже можно было бы Добрынина смело хоронить?.. Пять раз точно, с гарантией. Авось и сейчас поможет, вытянет.

Решившись, он не стал медлить и рассусоливать. Стандартный магазин в сброс^[52], в приемник – магазин от ВАЛа на двадцать патронов. Второй подготовить, освободив его от удерживающей в подсумке резинки. В подствольник – осколочную, еще одну подготовить, открыв клапан подсумка. И три дыма. Разложил перед собой, вскрыл картонные прокладки с торцов, обнажая запалы… Ну – с богом!

Первая РДГ ушла далеко прямо, вторая – на две ладони левее, третья – правее. Там, куда они легли, меж деревьев сразу же вспухли и начали расплываться грязные бело-желтые облака. Подождав несколько секунд и дав дыму рассеяться, превратившись в мутную пелену, Добрынин поднялся и короткими бросками, замирая на долю секунды у каждого очередного дерева, двинулся вперед. И тотчас же справа и слева в пелену ударили очереди.

Метров пятьдесят он преодолел именно в таком рваном темпе. Бросок до ближайшего дерева, чернеющего в мутной пелене, замереть на мгновение, ориентируясь по выстрелам и намечая направление так, чтобы пролезть между – и снова рывок до следующего крупного дерева. Дым начал редеть – Добрынин остановился на пару секунд, выудил еще две гранаты, поджег запалы, богатырским замахом снова запулил правее и левее по ходу движения… Пощупал – дымовые подсумки пусты. Последние. Есть запас в рюкзаке – но глубоко, быстро не достанешь. Значит, две-три минуты у него, до того как дым редеть начнет. Ходу!

Стрельба его почти не беспокоила. Трассы ложились то ближе, то дальше, то вообще где-то далеко впереди – Добрынин понимал, что противник бьет в дымовую завесу наугад, полагаясь на слепую удачу. Зацепят – хорошо. Нет – так уж карта легла. Пара коротких очередей хлестнула над головой, но довольно высоко – бойцы Братства, хотя и понимали, что беглец вот прямо сейчас, возможно, проходит между ними, все же старались завышать директрису стрельбы, резонно опасаясь зацепить своего же, находящегося где-то там в лесу, напротив.

А беглец и проходил, причем довольно успешно. Стрельба слышалась уже не просто справа и слева, но как бы немного за спиной; грохот очередей забивал бойцам Братства слух, глушил весь тот треск и хруст, что производил он своими перемещениями – и Данил летел как на крыльях, осознавая, что практически выбрался, выдрался из окружения!

«Стреляйте, стреляйте, – мелькнула на бегу мысль. – Себе же слышимость забиваете… Был бы тут реальный матерый спец – по звуку на раз направление бы выкупил и отработал. А вы стреляйте, ребята, не останавливайтесь…»

Словно услышав его мысли, стрельба вдруг разом затихла, и Добрынин, по инерции сделав несколько шагов, замер, не желая обнаруживать себя, настороженно прислушиваясь и гадая, чего ж еще готовят ему охотники.

Собачий лай, мгновением позже послышавшийся сзади, был ему ответом. Не одиночный лай – свора. Слух, натренированный в общении с псиным поголовьем родного города, мгновенно разделил лай и грызню на отдельные собачьи голоса.

«Две… три… шесть… Шесть!»

Шесть зверюг! Данил, чертыхнувшись, щелкнул фастексом ремня, цепляя винтовку на левый бок, и сдернул дробовик. Собак спустили, суки драные! Может, догадались, что упускают, след пытаются нашарить – а может, думают, что завалили его своей беспорядочной стрельбой, и теперь тело нужно найти. Ему-то похрен их соображения, ему теперь еще и от своры отбиваться. А с такой подвижной целью, как собачки, лучше всего дробовиком. Уж в этом ему опыта не занимать…