Без права на ошибку

— Никак нет, господин адмирал! Вы несколько неправильно оцениваете ситуацию, в которой я, обер лейтенант великой Германии, вдруг оказался! Во-первых, мне было очень больно, очень страшно умирать! А затем мне стало не менее страшно, когда я осознал, что функционирует одно лишь только мое сознание! Что я не могу чего-либо делать, а единственное, что осталось у меня мое собственное — это способность думать! В тот момент, если бы у меня была бы такая возможность, то я взял бы в руки пистолет, чтобы тут же застрелиться! Но, как вы сами понимаете, и такой возможности у меня уже не было. Одним словом, в тот момент я сильно страдал, мучился всей своей душой!

— То есть ты, Альфред, хочешь мне сказать, что каждый человек имеет душу?

— Так точно, господин адмирал!

Васька заметил, что и на этот раз он, как Альфред, все порывался вскочить на ноги, вытянуться перед адмиралом Вильгельмом Канарисом. Тот же его остановил слабым мановением левой руки, мол, не нужно вставать, тянуться передо ним по стойке смирно. В правой руке адмирал продолжал держать к этому времени погасшую гаванскую сигару. На какой-то момент пропало изображение интерьера адмиральского кабинета, а в глазах Василия бегущей строчкой побежала краткая информация: «Вильгельм Франц Канарис — видный немецкий военный деятель, начальник Абвера (службы военной разведки и контрразведки) с 1935 года, адмирал с 1940 года. Повешен в 1944 году». Через мгновение изображение интерьера адмиральского кабинета восстановилась, беседа Седого со штандартенфюрером СС Альфредом Нетцке продолжилась.

— Сколько раз вам, штандартенфюрер СС Нетцке, нужно было говорить о том, что мне не нравятся армейские взаимоотношения в своем собственном рабочем кабинете?! Так что прошу вас прислушаться к моим словам, выполнять просьбу старшего по званию офицера! Итак, я понял суть ваших взаимоотношений с русским. В принципе, согласен с тем, что вы поступили правильно, пытаясь найти с ним общий язык, установить дружеское взаимопонимание! Ну, что ж в, таком случае, мы сохраним ему жизнь, как бы вас обоих отправим в Москву, мне хотелось бы с руководством Советского Союза установить свой личный контакт, хотя бы на наркомовском уровне!

В этот момент изображение в Васькиных глазах рассыпалось на осколки!

— До высокого роста людей слова нормальных человек всегда доходят с некоторой задержкой! Вот посмотри на этого сержанта, полминуты назад, я ему приказал снять красноармейскую форму, переодеться в робу заключенного. Он же стоит с задумчивым лицом и, как мне кажется, совсем не собирается выполнять моего приказа. Ему бы за это пару раз съездить бы по уху, а затем кулаком по его роже, ан нет! Теперь нам этого не позволено делать! Наше руководство полагает, что с арестованными мы должны вести себя вежливо, тактично! Вот арестанты и наглеют не по дням, а по часам, перестают нас, тюремных надзирателей, уважать!

Беседа Седого и Альфреда оказалась настолько увлекательной, что Васька в нее погрузился всей своей головой. В какой момент он даже забыл о том, что в данный момент находится в тюремном кабинете биометрических измерений, где продолжается процесс оформления его на получение тюремной баланды. Это была сущая реальность его настоящего существования! Эту реальность, как он понимал, в данный момент нельзя избежать, изменить или попросту обойти стороной. Васька должен был ее принимать именной такой, какой она была по сути дела! В настоящий момент он ожидал команду на переход в тюремную камеру, поэтому решил одеться в свою красноармейскую форму, которую ему удалось поносить всего лишь месяц. Но был остановлен громким окриком одного из надзирателей:

— Эй, ты мразь чумазая, ты, что собрался делать? Это красноармейская форма, медаль тебе больше не понадобятся, они не для тебя! С этого момента ты арестант под номером 128879 нашего временно изолятора! Но, прежде чем ты натянешь на себя арестантскую робу, тебе следует помыться в нашей душевой! Так что стягивай с себя свои кальсоны, голым отправляйся в душевую, вот через эту дверь. Могу тебе пообещать, что за ней тебя ожидает приятное времяпрепровождение, там ты очистишься от совершенных тобой грехов против советской власти, против советского народа!