Без пощады – 3

Чуть оправившаяся Нэнси кивнула и потянулась к клавиатуре. Прошло больше десяти минут, а видео новой кровавой бойни все еще «висело» в буфере. Участники массового убийства давно ушли дальше – и, возможно, прямо сейчас продолжали убивать, а видео их преступления все еще не было отправлено. Она защелкала клавишами, с каждым щелчком напоминая себе, что ее работа очень важна, что она спасает жизни и докладывает о преступлениях. Ее работа очень важна…

Пронзительный звонок заставил ее подпрыгнуть и вскрикнуть. Они обе в испуге обернулись и на светящемся экране у входа увидели показанное сверху пространство у двери. Там переминался тяжело дышащий пузан в сером комбинезоне с черными нашивками на плечах.

Вацкая недовольно поджала губы и нервно передернула плечами. Этого еще не хватало. Томас Собаччи. Мерзкая сволочь, что вечно норовила забраться им под юбку, хотя вот уже больше года он даже не глядел в ее сторону – что еще сильнее подбешивало, ведь это означало, что она состарилась и подурнела внешне настолько, чтобы не больше не интересовать этого похотливого козла. Томас Собаччи, произносящий свою фамилию с гордостью, ведь он вел род от чуток даже знаменитого шахтного инженера Собаччи, в честь которого названа улица в Девятом секторе. Томас Собаччи, совмещающий в себе сразу две важнейшие для них должности – старший по служебному ЖилМоду и куратор обоих постов наблюдения. Их мелкий царь и бог. И одновременно давно купленная с потрохами шестерка терроризирующих сектор «нулей».

В очередной раз ткнул пальцем в клавишу интеркома, Томас приблизил жирную небритую харю к микрофону и в нарастающей визгливой ярости прохрипел:

– Эй?! Отвечайте!

Очнувшаяся Вацкая подбежала к экрану, с досадой отмечая, насколько тяжелые у нее движения. Нэнси продолжает порхать… а вот она уже переваливается как утка.

– Да, господин Сабаччи! Открыть дверь?

– Какого черта ваши браскомы не отвечают?!

– Протокол… частные устройства связи подлежат блокировке и помещению в специальный контейнер…

– Твою мать! Да знаю я! Слушай сюда!

– Да, господи Сабаччи? Но вы могли связаться через служебный терминал…

– Тихо! – рявкнул он и, убедившись, что его слушают, продолжил – На камеру попало происшествие с массовой… дракой, случившееся несколько минут назад?

– Да… ужас… мы как раз сейчас отправляем его в…

– Эй! – он не кричал, а шептал в микрофон – Вы знаете, что делать! Живо!

– По протоколу…

Он повторил свой любимый оклик:

– Эй! Тупые совсем? Я же сказал – вы знаете, что делать.

В его случае это означало два простых действия – удалить и забыть. Это полное нарушение протокола, но они настолько боялись жестокого и связанного с бандой Собаччи, что не могло быть и речи о возражении и сопротивлении. Покорись и сделай. Так проще. Так проще…

– Я поняла и… ой!

Ойкнула она от новой неожиданности – на плечо дернувшегося Томаса Сабаччи упала чья-то тяжелая рука. Вперед шагнула безликая фигура в черном боевом скафандре. На камеру уставилось непроницаемое черное забрало боевого шлема, а уверенный мужской голос отдал короткий приказ:

– Открыть дверь. Немедленно.

– По протоколу…

– Служба дознавателей, мэм! Это приказ! Откройте дверь…

Стоящий столбом, мигом взмокший и побелевший Томас Сабаччи мелко дрожал и боялся шелохнуться. Он знал, что лежащие у него на плече пальцы одним небрежным сжатием способны превратить его кости в пропитанную кровью костяную пыль. А все, о чем он мог думать, так это о только о браскоме, что прямо сейчас кто-то ловко снимал с его руки. Там столько всего не удалённого… там столько не подчищенных грешков…

– Ты прав – сухо произнес стоящий за его спиной дознаватель – Тебе конец, придурок…

– М-глам… – только и сумел выдавить пузан, после чего снова затих.

Дверь наблюдательного пункта щелкнула разблокированным замком и приоткрылась. Внутрь вошло двое, а третий развернул трясущегося пузана и вдоль стены куда-то повел…

Глава 2

5.

Ни один из ведущих в русскоязычный «кластер» из двух жилых кварталов, находящейся между ними общей зоны рекреации и многочисленных коридоров не сохранил функционирующей наблюдательной аппаратуры. Так мог бы сказать – куда более косноязычно и матерно – любой из здешних доходяг, обитающих внутри дармовых палаток прямо в коридорах и внутри бывших технических и аппаратных комнат. Доходяга мог так заявить и мог с той же уверенностью утверждать при самом суровом допросе – нет там камер наблюдения! Все давно уничтожены, а заменять их никто не торопится! И это было бы простительной из-за незнания ошибкой.