Без образа и подобия

Ставить машины в этом месте знак запрещал, и ушлые кицуне решили проблему свойственным им творческим образом, то есть приволокли откуда-то тележку с мороженым. Меня вообще восхищает их способность делать деньги из воздуха. И вот я уже битый час стою, торгую, начинаю познавать тонкости уличного бизнеса. Кстати сказать, судя по внешнему виду ползущей в мою сторону троицы, сейчас мне предстоит познать еще один аспект торговли — банальный рэкет. Наверное, Звенислав прав, и при моем создании использовалась кровь демона — ингредиент редкий и дорогой. Чем-то иным сложно объяснить те невольные агрессию и страх, чувства, которые большинство простых людей испытывает в моем присутствии. В обычном облике задирать меня опасаются даже пьяные субъекты, а вот невысокого пацана-мороженщика всяк обидеть норовит.

Троица ханыг окружила тележку, двое зашли с боков, один, в длинном, когда-то белом плаще, встал передо мной. Улыбаясь гнилыми зубами, он начал заранее заготовленную речь:

— Мальчик, дай мороженого.

Обычному человеку было бы очень неприятно услышать подобное заявление. Наркоман в поисках дозы представляет собой страшное зрелище, вы уж поверьте. Оно и мне не понравилось, но не потому, что предстоящая… даже не знаю, как назвать эту курьезную ситуацию… Предстоящее избиение пугало. И вовсе не потому, что всякого рода потасовки случались слишком часто и не вызывали ничего, кроме глухого раздражения. Мне просто было неприятно находиться рядом с тремя такими ничтожествами.

Поэтому деньги я отдавать передумал. Хотя и понимал, что действую глупо. От пятисот рублей кицуне не обеднеют, а внимание привлекать не стоит.

— Может, тебе еще и денежек дать?

— Ну вот видишь, ты сам все понимаешь, — захихикал наркоша и качнул длинными сальными волосами. Его товарищ даже засунул руку в «карман» на моем «фартуке», которую я немедленно крепко зажал между двумя слоями внешней брони. Потом решу, что делать с этим типом.

— Сейчас. — Я открыл тележку, пошарил между коробками и вытащил огромный «чупа-чупс». На палочке.

К чести вождя местной ячейки партии любителей кайфа, что означает протянутый подарок, он понял быстро. Видимо еще не все мозги прокурил (проколол, пронюхал, проглотал и т. д.). Его голова задергалась, взгляд, как бешеный, заметался с конфеты на мое лицо и обратно. Издав странный звук, описать который пером не под силу, он закашлялся, мелко затрясся всем телом и наконец тихо возмущенно просипел:

— Ты! Мне! Отсоси!

Единственной пользой от проникновенной речи, призванной, насколько я понимаю, усовестить не желающего поделиться деньгами начинающего буржуя, стала реакция подельников. Правый перестал дергать рукой, непонятно как застрявшей в кармане продавца, левый прекратил попытки стащить меня с места. Оба в мистическом трансе уставились на появившуюся на губах предводителя пену и сверкающие лихорадочным огнем глаза.

— Ну, не хочешь, как хочешь. — Конфета пропала в недрах тележки.

Слегка кивнув, я наступил левому на ногу, а затем чуть-чуть двинул плечом. Естественно, он упал. Естественно, стопа сломалась. Естественно, он открыл рот, чтобы заорать от боли. А вот почему не заорал…

Не знаю, чем бы все это закончилось, если бы не подъехавший Харальд. Скорее всего, ничем — немногочисленные прохожие испуганными фигурками перебегали на другую сторону улицы при виде трясущих мороженщика хулиганов. Простой обыватель предпочитает не замечать творящегося насилия, и в чем-то такая позиция оправдана. Был у меня знакомый, который влез в драку, защищая незнакомую девчонку. Сломал челюсть и пару ребер сынку какого-то чиновника. В результате милиция повесила на него пару нераскрытых убийств — пришлось парню бежать на Украину. А девушка очень быстро изменила свои показания.

Одного короткого взгляда вампира хватило, чтобы вся троица развернулась и довольно резво удалилась в сторону ближайшей подворотни: сломанная нога ничуть не помешала. Интересно, они что-нибудь запомнят об этом маленьком происшествии?

Харальд деловито осмотрел место прокола, вежливо попросив постоять в сторонке. Не знаю, чего он выискивал — на мой взгляд, проколы ничем друг от друга не отличаются. Простая темная воронка в ткани пространства, невидимая, практически неощущаемая. Я сам-то определял подобные места, скорее, не по изменениям в структуре пространства — без впадения в транс мне сложно воспринимать мир на таком уровне, — а по чувству утекающей в никуда энергии стихий. Впрочем, Харальду виднее.

Вампир прислонился к грязной стенке, не опасаясь запачкать дорогой кожаный плащ, устало прикрыл глаза. Если смотреть со стороны — задумался мужик, отключился от реальности. Богатый скандинав — то ли швед, то ли норвежец, приехавший в Питер по делам. Деловые встречи закончились, мужик решил отдохнуть, прогуляться по городу — и сейчас решает, что ему делать дальше. То есть это человек мог бы так подумать.