Без нее. Путевые заметки

Четко. Потом снова замолчал. Лежал. Гладил львицу на своей груди. Маргарита сидела, наклонившись к нему. Чтобы ничего не прослушать. Она смотрела на старика. Снова слышала лишь собственное дыхание. Львицу они у него отобрать не смогли. Тогда. Или? В комнату вошла Манон. Им пора ехать. Скоро стемнеет. За ней вошел высокий блондин. Манон спросила у него, все ли окна закрыты как следует. Соблюдены ли все меры предосторожности. Блондин кивнул. Он был в белом халате. Он снял одеяло с ног Альбрехта и сложил его. Манон спросила у Маргариты, знает ли та, что после наступления темноты из дома выходить нельзя. Что производят опрыскивание от какой-то мухи, которая уничтожает растения. С самолетов каждую ночь опрыскивают один за другим все районы Лос-Анджелеса. И нельзя выходить, и нужно герметизировать все двери и окна и держать их закрытыми. Неизвестно, может, эта отрава ядовита и для людей. А не только для этой мухи. Манон остановилась у кровати Альбрехта. «We didn't live that long in California to be gassed in the end», [4]— сказала она ему, и оба рассмеялись. Манон взяла Альбрехта за руку. Мужчина в белом халате подошел к окнам. Потряс рамы и кивнул. Манон наклонилась и поцеловала Альбрехта. Ему подадут такое мясо, как он любит. Сказала она. Он должен поесть как следует. Чтобы ничего не оставалось. Она сделала Маргарите знак подойти к кровати. Маргарита подала старику руку. Улыбнулась ему сверху вниз. Он ответил улыбкой снизу вверх. Пусть она возвращается поскоpee. He так часто в гости приходят «charming young ladies». [5]Теперь не так часто. Манон обещала еще раз привезти Марго. Они пошли к двери. Мужчина в белом халате вкатил в комнату кресло-каталку. Начал поднимать Альбрехта с постели.