Я готов был днем и ночью прислушиваться к каждому ее слову. Она заканчивала институт, профессия у нее - художник-модельер, что-то она там сделала стоящее, потому что ее уже пригласили во Всесоюзный Дом моделей. Меня же меньше всего интересовало, кем и чем она будет. Она была рядом, и я просто не мог себе представить, что наступит момент, когда мы разъедемся в разные стороны. Но и будущего у нас не было, не могло быть, я это знал твердо...
В тот вечер заявился Семененко. Он был слегка навеселе, хотя к выпивке относился с предубеждением и признавал лишь шампанское, да и то разве что по торжественному поводу. В тот вечер повод был: его команда выиграла первенство Центрального совета "Динамо", и в "Верховине", на втором этаже, в небольшом и уютном зале, отделанном светлым деревом и украшенном удивительными картинами - фресками местного художника-умельца, состоялся скромный ужин в честь победителей. Меня тоже пригласили, но я отказался - без Наташки не мог сделать ни шагу, два последних дня даже на гору не поднимался с лыжами...
- Привет молодоженам! - закричал Валерка, открывая дверь.
В следующий миг Наташку словно подбросило в воздух, она спрыгнула с дивана, где лежала, уставившись в телевизор, схватила костыль, что стоял у стены, и с такой неистовой силой запустила им в Валерку... Его счастье, что она не попала. От удара отвалился здоровенный кусок штукатурки.
- Олег, - совершенно спокойным, просто-таки ледяным голосом сказала она, - купите мне на завтра, пожалуйста, билет до Москвы. Деньги я вам сейчас дам!
- Наташа, но ведь это нелепо. Если вы хотите, Валерий сейчас же извинится.
- Если вы не купите билет, я уеду сама.
Я вышел в коридор. У Валерки был такой побитый вид, что того и гляди расплачется.
- Брось, старина, ты тут ни при чем, - успокоил я его. - Все это действительно глупо.
- Но ведь я вижу - ты не можешь без нее. Посмотрел бы на себя со стороны. Тень, а не человек. Даже говоришь так, словно у тебя перехватило горло.
- Ладно. Кончим этот разговор. Позвони своему знакомому, ну, Петровичу, начальнику станции, попроси на завтра один билет... Нет, впрочем, два, да, да - два до Москвы, на чоповский, забронировать. Пусть разобьется, но достанет!
- Ты уезжаешь? Отпуск только начался, и ты уже укатываешь? - Валерка, добрая и бесхитростная душа, снова впал в уныние.
- Я вернусь. Провожу Наташу и вернусь. Я даже лыжи не буду брать. Ты скажешь Мартыну, чтоб он не отдавал номер никому. Договорились?
- Дело хозяйское...
- Ну, вот и твой кофе! - сказал, входя, Семененко, держа в одной руке чашечку с дымящимся кофе, а в другой на салфетке - два бутерброда с черной икрой.
- У меня нет слов, - простонал я.
- Да тут, у соседей, они как раз завтракали, позаимствовал. Им это ни к чему - и без того лишних килограммов предостаточно, а ты ведь с дороги...
Когда кофе был выпит, а бутерброды съедены, я приступил к главному.
- Валера, достань мне лыжи, а? Просто страсть как хочется скатить разок-другой с Уайтфейс. Быть на олимпиаде и не прокатить по трассе согласись, непростительно.
Я думал, что он будет сопротивляться, и приготовился к длительной осаде. Но все образовалось само собой.
- Возьми мои. Размер-то у нас один. Тебе какие дать - хот-доги или нормальной длины?
- Дай нормальные. Я из-за твоих хот-догов уже лечил месяц коленку, так то было дома, а здесь мне нельзя рисковать.
- Тогда пошли.
Потом Валерий проводил меня к проходной. Мы не успели еще и промерзнуть, как подошел автобус и из него вывалилась компания журналистов.
- До встречи, Валер! Я обязательно буду на горе, когда твои пойдут!
- Смотри!
- Еще бы!
- Эй, Олег! Наташке ты все-таки от меня привет передай, добро?
- Передам!
Автобус стрельнул раз-другой и нехотя сдвинулся с места.