«Без меня баталии не давать»

Что ж с ним делать, Господи? Не знает Ясь, хоть и топор в руке держит. Чего уж там, знать-то знает, да боится, это ведь не курицу зарубить — человека.

И вдруг из кустов вылетел Иван Серко, глаза горят, рогатина наперевес да как рявкнет:

   — В гору руки, пёс! Ну!

Озверел, видать, селянин от первого убийства, готов и на второе, заоднемя чтоб.

Швед обернулся, увидел рогатину у самой груди, поднял руки. Ясь, откинув топор, подскочил сзади, заломал руки шведу за спину.

   — Иван, дай опояску. Свяжем.

   — Только не убиваль... Только не убиваль, — залепетал швед.

   — Ты гля, по-нашему разумеет, — удивился Иван. — У-у, морда шведская.

   — Я не есть шведская морда, — оправдывался пленник. — Я есть капитан Саксе, я попал в плен. — Они меня заставляйт искать клеб. Я есть служиль русский армий Нижегородский полк.

   — Свят, свят, — перекрестился Иван, опуская рогатину. — Чуть свово не забил.

«Кажись, поверили, — подумал капитан-предатель Саксе. — Надо радость, радость показать».

   — Был бы свой, — сказал Ясь, связывая пленника, — по чужим ямам не лазил бы, да и русская мова у него, як у немца.

   — Да, да, — заулыбался Саксе. — Я есть немец, сам царь меня служба звал. Я наш... Я ваш... Я попал плен... Меня заставлял искать клеб.

   — Ладно, — сказал Ясь. — Не боись, убивать не станем. Ежели свой, к своим и проводим.

   — Да, да, — кивал Саксе. — Это корошо. Я так рад, я так рад.

Но не нравилась Буслу эта «радость», не доверял он ей. Вот когда этот немец обнаружил хлебную яму, вот там была радость, это было видно. А сейчас? Нет. Надо погодить.

Снова заровняли Ясь с Иваном свою яму, присыпали листвой прошлогодней. Исподтишка Ясь посматривал на стоявшего неподалёку пленника, замечал его взгляд бегающий и всё более убеждался: врёт немец проклятый, обманывает, не то на душе у него.

Куда теперь с ним? Тащить к шалашу? А ну как сбежит да шведов приведёт. Да и яму хлебную уже знает, где искать.

Шли они, шли с пленным по лесу. Наконец Бусел остановился:

   — Не, Иван, негоже его к нам вести. Негоже. Выдаст он место наше.

   — А что делать? Може, забить та втопить в болоте?

   — Никс... не надо забить, — взмолился Саксе. — Я не есть выдать. Я есть ваш.

   — Будя. Не ной, — перебил его Бусел. — Сказано, не тронем. И молчи. Ты вот что, Иван, добеги до деда Рыгора. Что он присоветует?

   — А где он?

   — Да здесь, у кривой сосны, он ховается. Повопишь.

Вернулся Серко не скоро, проходил около часа.

   — Ну шо? — спросил истомившийся Бусел.

   — Дед Рыгор сказал, шо коли не забили у ямы, то водить таперь до наших. Они тут недалече, вёрстах в пяти за гнилым болотом.

   — Ну шо ж, твоё счастье, капитан, — сказал Бусел немцу. — Хотел к своим. Идём.

   — Вы меня пускай... Я сам иди.

   — Э-э, нет. Опять, глядишь, заблукаешь к шведам.

И они пошли. Бусел, хорошо знавший места, шёл впереди, за ним следовал немец, за немцем с рогатиной Иван Серко. Немец нет-нет да начинал проситься:

   — Я теперь знайт... я теперь дойду... вы меня пускайт.

И чем настойчивее он просился, тем более уверялся Бусел, что отпускать его нельзя.

Когда после изнурительного и долгого перехода через гнилое болото, где едва не утоп пленник, они выбрались на лесную дорогу, их тут же остановил конный дозор.

   — Кто такие?

   — Tax мы с Заболотной вески, — сказал Ясь. — Ось шведа словили, но он кажет, шо наш, шо сам государь его в службу брал.

   — Наш? — внимательно вгляделся в Саксе один из верховых.

Капитан смутился, развёл руками:

   — Я плен, плен попал.

   — Ну что ж, коли государь тебя в службу брал, идём, поспрошаем.

И Саксе повели по дороге, и шёл он уже в окружении драгун, и хотя Серко снял с его рук свою опояску, бежать немцу уже было некуда да и невозможно.

Вскоре показался русский лагерь из нескольких десятков шатров, дымили костры, пахло горелой кашей. Дозорные подъехали к самому большому шатру, где стоял часовой с ружьём.

   — Скажи там, языка поймали, — сказал драгун.

Шатёр — не дом, не изба, через его парусиновые стены всё слышно. Откинулась полсть, и из шатра, пригнувшись, вышел царь.

   — Язык? — спросил он, выпрямившись. — Где? Который?

Выпучил глаза Ясь Бусел, узнав капитана-лекаря. Толкнул локтем Ивана Серко:

   — Он... Он, — только и мог сказать.

   — Кто он?

   — Ну он же, он, — бормотал Бусел.

А между тем Пётр подошёл к капитану Саксе, прищурился:

   — Эге, капитан, напомни-ка, где я тебя в службу нанимал?

   — В Дрездене, ваше величество, — ответил Саксе, бледнея.

   — Видно, мало я тебе платил, что к Карлу переметнулся. А?

   — Но, ваше величество, я не сам, я...

   — Оставь, капитан, ты знаешь, что ждёт изменника.

   — Но, ваше величество, я имею вам важный сообщить секрет. А вы за это...

   — Говори, что за секрет у тебя.

   — Генерал Левенгаупт идёт из Риги с большим обозом на помощь королю Карлу.

   — Я знаю об этом. Знаю. Твоё сообщение не стоит твоей головы, капитан. Эй, молодцы! — окликнул Пётр драгун. — Вон осина при дороге, она давно о сём Иуде плачет.

Саксе упал на колени, взмолился, рыдая:

   — Ваше величество, за-ради Девы Марии...

Драгуны соскочили с коней, подхватили Саксе под руки, потащили к осине.

   — Кто поймал сего злодея? — спросил Пётр.

   — Вот два мужика местных, ваше величество.