«Без меня баталии не давать»

А кому ж не льстят подобные хвалы, да ещё из уст государя великой державы. И директора тут же, пока гости рассаживались за столы, буквально мимоходом скучковались около Витзена, перекинулись несколькими фразами, покивали головами и расселись между гостями.

Витзен, как директор компании и бургомистр Амстердама, взял руководство застольем на себя.

   — Господа, прошу наполнить ваши бокалы.

И когда бокалы были наполнены, произнёс тост за здоровье великих послов России и высокого гостя Петра Алексеевича. И едва он кончил и все поднесли ко рту чарки, как небо с грохотом окрасилось фейерверком. Пётр был в восторге. Едва выпив первый бокал, он тут же наполнил его снова и, вскочив, предложил тост:

   — Друзья, а я предлагаю тост за Ост-Индскую компанию, за всех директоров её. Виват!

В темнеющем небе рассыпался фейерверк, за столом под навесом у Ост-Индской компании гремели вилки, ложки, звенели бокалы, раздавался смех, разговоры. За день все проголодались и ели с величайшей охотой. Когда первый голод был утолён, Витзен опять поднялся с бокалом, постучал вилкой по тарелке, привлекая внимание:

   — Господа! Дорогие наши гости, уважаемый Пётр Алексеевич, дирекция нашей компании приняла решение предоставить вам возможность заложить на наших стапелях фрегат и самим построить его под руководством нашего лучшего баса Геррита-Клауса Поля.

Пётр, сидевший рядом с Витзеном, мгновенно вскочил, опрокинув свой стул, схватил за голову Витзена и расцеловал, сдвинув ему набок парик, расплескав вино из бокала.

   — Спасибо, Николай Корнеевич! Спасибо великое, — бормотал он растроганно. От восторга в глазах его вроде и слёзы явились. — Спасибо, господа!

И, выпив свой кубок, поднял упавший стул, но не сел на него, а, приставив за спинку к столу, сказал:

   — Я сейчас же еду в Саардам за инструментом.

   — Но, Пётр Алексеевич, куда такая спешка, — сказал Витзен, поправляя сбившийся парик. — Завтра со светом.

   — Сейчас уж ночь, считай, — уговаривали другие. — Опасно ночью-то.

   — Ничего, ничего. Я пройду. Путь мне ведом.

   — Франц Яковлевич, — апеллировал Витзен к Лефорту. — Что ж вы-то молчите? Уговорите.

Лефорт вздохнул и, вытерев салфеткой губы, махнул ею с безнадёжностью: мол, бесполезно. Уж он-то знал характер своего царственного друга, не имевшего привычки менять свои решения.

И Пётр ушёл, убежал даже, не простившись, не извинившись.

   — Знать бы, сколь пороховой характер у герра Питера, — сказал Витзен. — Объявили б утром.

А Пётр среди ночи приплыл в Саардам, разбудил и семью хозяина, и своих волонтёров. Вздули огонь, зажгли свечи.

   — Алексашка, Гаврила, вставайте. Да поживей, засони. Аргил, проспишь царствие небесное.

   — Что за пожар, мин херц?

   — Ост-Индская компания даёт нам возможность заложить и построить фрегат на их стапелях.

   — Что, фрегат не мог до утра подождать? — ворчал Меншиков.

   — Одевайтесь быстро. Забирайте все инструменты. Отплываем немедля.

   — Лёг бы ты спать, бомбардир, — посоветовал Головкин. — Утро вечера мудренее. Ночью кто ж по каналам плавает?

   — В Саардам мне только ночью и приезжать теперь, пока ротозеи спят. Быстрей, быстрей.

При посадке на буер Меншиков умудрился свалиться в воду. Вымок. Матерясь, влез на палубу, а там в крохотную каюту. Пётр кинул ему куртку.

   — Накинь, а то околеешь, моряк.

   — Да, мин херц, бас нам заплатил вчерась за неделю.

   — По скольку?

   — Как и договаривались, по пяти гульденов.

   — И мои отдал?

   — Отдал. Тебе он накинул ещё пять.

   — Ого. Это за что же?

   — Ну как? Ты, чай, шишка, не нам чета. Он сказал: теперь я, мол, за эту посудину вдвое запрошу, раз её сам царь строил.

   — Алексашка, скинь штаны, они ж у тебя мокрые. Там под банкой мои рабочие, вздень. Да на ветер не вылазь. Сиди уж, горе луковое.

Пётр ловил парусом ночной бриз, натягивал кливершкоты.

13 Челобитие

Утром они были уже в Ост-Индской компании на верфи. Усатый корабельный бас Геррит Поль был несколько удивлён, когда Пётр, поставив у двери инструмент, молвил:

   — Мы прибыли закладывать фрегат.

Поль неожиданно закашлял, но не оттого, что подкатило, а чтобы скрыть от русских смех, — столь наивно прозвучало заявление этого долговязого царя. Прокашлявшись, он сказал:

   — До закладки, ребята, ещё далеко. Надо подготовить стапель, но главное, вытесать брусья и детали для киля. Вот когда мы положим на стапель первую деталь киля, тогда и будем считать, что фрегат заложен.

   — Так это когда ж случится-то? — спросил Пётр.

   — Ну, если вас столько будет работать, то месяца через два-три.

   — Нас будет много, мастер, столько, сколько скажете.

   — Надо бы не менее десяти человек, герр...

   — Питер, — подсказал бомбардир. — Хорошо, будет десять. Где прикажете нам разместиться, мастер?

   — Верфь не имеет гостиницы, герр Питер. Размещение — это уж ваша забота.

   — А что это за домик у ворот?

   — Это дом канатного мастера.

   — Он нам подойдёт, — решительно сказал Пётр. — Алексашка, ступай сыми комнату, лучше две. За ценой не стой.

   — Эх, — вздохнул Меншиков, — говорил же, фрегат подождёт. Слушать надо умных людей, мин херц.

   — Ступай, умный. Снимай квартиру.

Когда Меншиков ушёл, Пётр сказал мастеру: