«Без меня баталии не давать»

Ханский посол в расшитом шёлковом халате, в мягких козловых сапогах, едва шагнув через порог, торжественно и витиевато приветствовал непобедимого короля, «лучшего друга» крымского владыки, желал ему новых побед и удач в его многотрудном пути.

У Карла едва хватило терпения выслушать эти длинные пассажи восточного приветствия.

   — Что передал мне хан?

   — Хан приготовил королю тридцать тысяч лучших конников, но султан не разрешил ему выступать против московитов.

   — Как?! — вскричал Карл возмущённо. — Но хан же обещал.

   — Хан и сейчас готов выступить, но султан не разрешает.

   — Но почему?

   — Султан сказал, что с Москвой у него «вечный мир». Он не хочет ссоры с царём.

   — Ага, он хочет загребать жар чужими руками. Не далее как завтра царь будет в моих руках. Что тогда запоёт ваш султан? Но тогда я не подпущу к русскому пирогу ни его, ни твоего хана. Слышишь? Хан тоже ничего не получит.

   — Но, король, хан рад всей душой.

   — Мне от его радости никакого прибытка. Можешь остаться до завтра и всё увидишь своими глазами. И расскажешь своему хану. Эй, подавайте скорее носилки, я не могу терять время на пустые разговоры.

Несколько драбантов осторожно подхватили короля на руки и вынесли из избы во двор, где были уже готовы носилки в виде качалки, устроенной между двумя лошадьми.

Полки были выстроены к встрече короля. Именно здесь, перед полками, он и чувствовал себя по-настоящему счастливым и непобедимым. Как солдаты вдохновлялись, видя своего короля, так и он вдохновлялся, видя их, надеясь на них.

   — Солдаты! — крикнул Карл столь громко, сколько мог. — Идите на врага смело, добывайте себе честь и славу. Вас ждёт там много еды. Идите и возьмите её. Пусть будет сыт тот, кто сильнее. Пусть ваши сердца будут беспощадны!

   — Слава-а, слава-а!.. — неслось от полка к полку вслед за передвигающимися носилками с королём.

   — Солдаты, знайте, я буду с вами!

И солдаты знали, что это не пустые слова, что король действительно будет с ними. Может, за то они и любили его, что он не гнушался ни солдатской кашей, ни солдатской службой. Он, будучи королём, оставался солдатом.

   — Слава-а, слава-а-а!..

Когда король воротился в свой штаб, глаза его искрились от возбуждения. Тут же на столе была разложена карта, вокруг по знаку короля расположились все генералы.

   — Итак, господа, решено. Сегодня в два часа ночи мы выступаем, — начал Карл, как всегда перед боем, повелительным тоном. — Общее руководство сражением я возлагаю на фельдмаршала Реншильда. Первыми, оставив в тылу спящую Полтаву, выступают Шлиппенбах и Роос, в их задачу входит внезапное нападение на русские редуты и их захват. Как только редуты будут захвачены и пушки русских повёрнуты против их главных сил, в бой вступают моя группа и группа генерала Левенгаупта. Здесь на заключительной фазе наш напор должен быть неудержимым. Мы прижмём русских к реке и утопим в ней их всех. Пленных не брать.

   — И царя? — спросил Левенгаупт.

   — Царя и сановников можно взять, но рядовые подлежат полному уничтожению. Нам их кормить нечем. Какие есть вопросы, господа?

   — Ваше величество, — подал голос Гилленкрок. — Но у нас пороха осталось только на четыре пушки. А у противника более ста пушек.

   — Кому что, а у генерала-квартирмейстера порох на уме, — усмехнулся Карл. — Именно для того, чтоб сразу иметь много пушек и пороху, дорогой Аксель, мы и выступаем ночью. У русских половина артиллерии в редутах. Возьмём редуты, и будут у нас и пушки, и порох. Генерал Шлиппенбах, обращаю ваше внимание, редуты надо взять до рассвета.

   — Я возьму их, ваше величество.

   — Вот, кажется, и всё. Сейчас, господа, ступайте по своим местам. Начинаем в два часа ночи. Ну, а встретимся теперь уже после боя. У царя в шатрах приготовлен вкусный обед. Приглашаю вас всех, господа, после боя в шатры царя на пир победителей.

   — Спасибо, ваше величество, — отвечал за всех Реншильд.

Генералы, откланиваясь, стали расходиться, остался Гилленкрок.

   — Ну что, Аксель? Опять о порохе?

   — Увы, ваше величество. Где прикажете поставить эти четыре пушки?

   — Отдайте их на правый фланг Реншильду. Шлиппенбаху они не понадобятся, он пойдёт на цыпочках. А в редутах ему хватит русских пушек и пороху.

37 Начало

План короля был блестящ, если бы ему не помешал сущий пустяк, а именно гул многих тысяч солдатских ног и конских копыт, двинувшихся в два часа ночи от Полтавы на редуты.

Светлейшему первому доложили об этом, и он, поняв, что шведы нарушили договорённость, отправил посыльного к царю, а свои полки привёл в боевую готовность и передал в редуты команду готовиться к бою.

Как это ни странно, приближения шведов не почуяли самые дальние, а точнее, самые передовые редуты, где ещё не закончены были строительные работы. Видимо, за стуком топоров, кирок и визгом пил солдаты не услышали подкрадывающегося врага.

Работа шла при свете нескольких костров, солдаты были безоружны и многие из-за тяжёлой и жаркой работы раздеты до исподнего.