Без компромиссов

Но времени, как показали следующие полгода, не оставалось. Дела компании мистера Коулла внезапно пошли на спад, контракты не подписывались, поставщики вдруг подняли цены на компоненты. А постоянные покупатели ни с того ни с сего начали один за другим отказываться от продукции «Коулл фармасьютикал».

Мистер Коулл искал другие каналы сбыта продукции, других поставщиков, но дело медленно сбавляло обороты. Личный врач вдруг начал раз за разом выдавать рекомендации о более спокойном образе жизни:

– Нервы, мистер Коулл, не восстанавливаются. Вы просто насилуете свой организм, работая по двадцать часов в сутки. Возможно, есть какое-то другое решение проблем? Не загоняйте себя.

Но мистер Коулл его не слушал, всеми силами старался спасти свой бизнес, и в итоге у него случился сердечный приступ. Неделя в клинике не образумила старого бизнесмена, он с новыми силами принялся за дела и еще две недели спустя вновь оказался на больничной койке. В этот раз все оказалось намного серьезнее.

Все это время Бэнкс, личный телохранитель, давно уже ставший другом и членом семьи, не отходил от Коулла. В один из дней он позвонил домой и приказал привезти в клинику Ника.

Это было прощанием, мистер Коулл знал, что ему осталось всего ничего, пара дней, может неделя. О пересадке сердца речи и быть не могло, обнаружились какие-то патологии сосудов, с которыми врачи не могли совладать.

Ника усадили подле кровати и оставили с мистером Коуллом наедине.

– Я не знаю, Ники, понимаешь ли ты, что я тебе говорю, или нет, но я должен это сказать. Запомнишь или нет, не знаю. Но я должен. Все пошло не так, как я хотел, недолго мне осталось, эти эскулапы что-то совсем залечили меня. – Коулл попробовал привстать и придвинуться поближе к Нику, но лишь закашлялся и вновь откинулся на подушку. – Я знаю, что все совсем не так, как это представляется со стороны. Я просто мешаю кому-то. У меня нет друзей, кто мог бы поспособствовать в этой неразберихе, да я и смирился уже. Знай только, что для тебя я кое-что оставил, на крайний случай. Наклонись ко мне, Ники, пожалуйста…

Ник послушно привстал и наклонился над дядей, тот обхватил его шею дрожащей рукой и зашептал в ухо. В какой-то момент он захрипел и конвульсивно сжал шею Ника сильнее. Тот инстинктивно попытался высвободиться, но мистер Коулл держал его мертвой хваткой, в прямом смысле слова. Через минуту в палату ворвались Бэнкс и две медсестры, а следом и дежурный врач. Бэнксу удалось освободить Ника от хватки мистера Коулла, а врач через минуту констатировал смерть.

– Он задушил его! – воскликнул врач, указывая пальцем на Ника, который часто дышал, его крепко держал Бэнкс. – Он его убил!

Слова врача, видеозапись без звука из палаты, подтверждения двух медсестер – все это стало для Ника приговором. На суде он вел себя все так же, как и раньше, смирно сидел и смотрел прямо перед собой. Его обвинили в непредумышленном убийстве в состоянии невменяемости. Процесс был недолгим, но справедливым. Отбывать наказание Нику назначили в специализированной тюрьме-клинике для душевнобольных.

Все имущество мистера Коулла пошло с молотка, хотя на это было его особое распоряжение в завещании. Все его работники получили выходное пособие, особо близкие, те, кто работал в его доме, получили более приличные суммы. На этом все закончилось. Единственным, кто не согласился с выводами следствия, был Бэнкс. Он пытался доказать, что Ник не мог задушить своего дядю, но сдался после того, как ему показали неопровержимые доказательства в виде фото шеи его бывшего хозяина, на которой явно присутствовали синяки от пальцев. Плюс ко всему припомнили его, Ника, боевое прошлое.

– Все это является неопровержимым доказательством того, что Николас Коулл задушил своего дядю, – говорил на процессе обвинитель. – Да, он не в себе, да, он болен, и суд учтет это. Но что сделано, то сделано.

Ника поместили в клинику, которая, по сути, была тюрьмой, ну или наоборот. Все «постояльцы» этого заведения имели «степень», как выражались местные охранники, то есть являлись душевнобольными преступниками, совершившими свои преступные деяния, не ведая, что творят.

3

Камеру-палату Нику пришлось делить со старым ниппонцем, который большинство времени проводил просто сидя на койке, поджав под себя ноги и медленно раскачиваясь из стороны в сторону. Ник сидел всегда напротив и, казалось, смотрел на ниппонца. Свои посиделки они прерывали лишь для того, чтобы сходить по команде на завтрак, обед и ужин или по нужде.

Первые полгода Ника навещал Бэнкс, он приносил передачи, ничего особенного: конфеты, шоколад, будто маленькому ребенку. А потом перестал приходить. Но Ник этого не заметил, по крайней мере его поведение ничуть не изменилось.

В комнате дежурного персонала была пересменка. Четверо охранников, работающих у мониторов, сдавали смену, четверо принимали. То же самое сейчас происходило во внутреннем дворе клиники-тюрьмы, где менялись внутренние охранники блока.

– Ну, что нового, парни? – спросил старший новой смены. – Как наши подопечные?