Без компромиссов

Ребят больше всего заинтересовали наши револьверы, зато девочки спрашивали, что мы больше всего любим из еды и напитков. Меня очень удивило, что все лицеисты уже знали, что муты создали вакцину против мутаций и стали их союзниками в грядущей войне с пиндосами. Все наши вещи уже находились внутри спортзала, перед которым находилось нечто вроде школьного «двора». Мы сели прямо на пол, в этом месте он был из мраморизованного известняка, и принялись отвечать на вопросы юных москвичей. Первым делом мы достали из кобур и показали им свои «Волыны». Наши револьверы были такими тяжелыми, что крепкие, спортивного телосложения пареньки могли поднять их только вдвоём. Про стволы Василька и вовсе нечего было говорить. Они и для нас были тяжеловаты, по полтораста килограмм каждый. Больше всего ребят удивляло, что они видят перед собой трёх братьев-близнецов. Им в это даже не верилось.

Странно, но они нас совсем не боялись, хотя даже сидя на полу мы были выше некоторых девочек. После наших «Волын» их больше всего интересовало, почему я ношу почти непрозрачные, чёрные очки, сняв их, я с улыбкой пояснил:

— Просто у меня весьма специфическое зрение, ребята. Я способен видеть далеко за пределами спектра видимого света в обе стороны и потому вижу то, что другие люди видеть не способны. Например электромагнитные поля, космические лучи или рентгеновское излучение. А с этими очками я вижу всё почти точно так же, как и вы.

Когда я снова надел очки, одна девочка, запрыгнув на мою ногу, стала их поправлять и, коснувшись волос, удивилась:

— Лютик, у вас такие жесткие волосы.

Широко улыбаясь, я ответил:

— Странно, а мне они кажутся шелковистыми. Правда, расчёска у меня всё же изготовлена из легированной стали, но вы говорите так потому, что не видели моей причёски раньше. Ещё совсем недавно у меня на голове были вместо волос плоские роговые иглы, да и всё тело было покрыто роговыми щитками, но сейчас они спрятаны под моей кожей. Она у меня тоже очень прочная.

Девочка соскочила с моего бедра и сказала друзьям:

— Волосы у Лютика действительно очень жесткие, зато кожа на лице необыкновенно нежная, бархатистая и тёплая. Лютик, а это правда, что трансмутация способна подарить человеку бессмертие?

— На счёт бессмертия ничего не могу сказать, но одно мне давно уже стало ясно, ещё никто из мутов первого поколения не то что не умер естественной смертью, а даже толком не состарился. Так что поживём ещё лет сто пятьдесят и тогда увидим.

— Господин майор, а вы навсегда останетесь такими огромными или после очередной трансмутации сможете стать такого же роста, как и все люди? — спросил меня какой-то парнишка.

— Вообще-то эту трансмутацию вполне можно считать окончательной, — ответил я, — поверьте, мутагены могут быть такими разнообразными, что в будущем, ребята, когда закончится человеческий этап вашей жизни, вы сможете стать какими угодно мутами. Мы тоже. Нам не составит особого труда за всего лишь за сутки уменьшиться в росте метров до двух с четвертью, но сейчас мы нужны вам именно такими. Вы ведь понимаете, о чём я говорю?

Дружный гомон голосов быстро подтвердил, что ребята уже знали о наших намерениях воевать с пиндосами до победного конца. Мы долго общались с будущими биологами, такой уклон был у этого лицея, и вскоре убедились, что их интересует абсолютно всё, чем живут муты. Пару часов спустя в город прибыл Профессор со своим «штабом», а также несколько сотен наших медиков, и всем ребятам, а это были ученики старших классов в возрасте от пятнадцати до семнадцати лет, сделали прививки.

Решив не принимать участия в переговорах, я уже на следующее утро, хорошенько подумав о «последствиях», предложил юным биологам как следует «изучить» больших мутов. Так что мы задержались в лицее на две недели, но куда больше времени проводили в городе, чем в биолаборатории. Лицеисты показали его нам полностью, от самых нижних, технических горизонтов, до самых верхних, где находились теплицы. Это были прекрасные пятнадцать дней, которые весьма наглядно показали нам, как же мы плохо знали людей. После этого мы забрали пленных и отправились в Новую Казань. С нами выехала группа офицеров из военной разведки. К тому времени почти все вопросы уже были решены и теперь армия стремительно преображалась. Как это ни удивительно, но многие люди из числа офицеров добровольно решили стать жесткими мутами, а потому во многих частях командиры остались на своих местах, но это была уже новая армия.