Без иллюзий

– Рассказал бы мне о себе, – вдруг предложила Нина, и он понял, что не имеет права отказываться, когда откровенность дается в расчете на откровенность.

– У меня не столь богатая сексуальная биография. Женился на Лене по любви.

– А она у тебя была первой?

– Да, как и я у нее. Довольно долго – семь лет – сохранял ей верность. Потом полюбил, нисколько не разлюбив жену, одну сотрудницу на работе.

– Красивую?

– Красивую, хотя не во всем.

– И она тебя?

– И она. Но кроме как внешностью она очень мало чем волновала меня, хотя и старалась показать, как я ей дорог. Ну, а потом жена заподозрила, что у меня есть кто-то на работе. Я не стал отпираться и естественно, был поставлен перед выбором: я или она. У меня, конечно, были сожаления, но без больших колебаний. Конечно, я выбрал Лену. Наташа не привыкла к осечкам – как же – лицо как у итальянской кинозвезды, но переживала она не больно долго. Правда, наделяла меня некоторыми эпитетами, а себя в связи со мной называла дурой.

– А кто из вас первый сделал шаг навстречу – ты или она?

– Она.

– Я так и думала, – объявила Нина.

– Почему?

– Красивым женщинам, привыкшим к успеху у мужчин, свойственно желать включать новых кандидатов в свою свиту. А ты, как я поняла, туда не спешил. А потом она сама попала под твое обаяние.

– Тебе кажется, оно у меня есть?

– Да, и очень большое. И внешнее обаяние, и обаяние ума.

– Ничего себе, – сказал Михаил, – я-то старался не приписывать себе лишних достоинств.

– В отношении тебя – это лишнее. Что есть, то есть.

– Ну вот, а я – то подумал, что ты опять скажешь «всех вас стрелять надо».

– Это уже другой принцип. Ну, а еще?

– Наташа была уже второй раз замужем и с маленьким ребенком. А потом, опять же на работе, возникла еще одна связь. Меня, как случайно выяснилось, уже любила другая сотрудница, и девушкой отдалась мне.

– А ты ее любил?

– Не поворачивается язык сказать именно это слово. Она мне была глубоко симпатична, приятна, и я ей почему-то очень сочувствовал. И ей уже время пришло расставаться с невинностью, а она все ее берегла для будущего мужа, а отдала вот мне – настолько она была искренна в любви.

– Сколько лет ей было?

– Двадцать восемь.

– Да, – отозвалась Нина, – давно была пора.

– И нам совершенно не было где встречаться, кроме как на работе после окончания рабочего дня. А обстановка – убогая-убогая, это тебе не комната отдыха при кабинете министра. Долго так продолжаться не могло. Она ушла на другую работу. Временами мы еще виделись, а затем потеряли друг друга из вида. Ну, а следующую мою любовь ты представляешь. Позволь мне об этом не говорить.

– А с женой у тебя все по-прежнему?

– Нет, совсем не по-прежнему. Я любил ее сильнее, чем она, но постепенно это стало напрягать. Ей столько моей любви, сколько я мог ей дать, было не нужно. И у меня стал угасать интерес к тому, чтобы возбудить в ней большие чувства, чем были. Сравняться мы с Леной могли в итоге только одним способом – чтобы я стал любить ее меньше, чем раньше. А тут вот встретились другие дамы, и если с двумя первыми я не увидел причин убавить свои чувства к Лене, то с третьей это стало для меня ясно как дважды два.

– Вы думаете пожениться?

– Этого обе стороны не исключают, но сказать тебе что-нибудь более определенное я не могу.

– М-да… – произнесла Нина, потом добавила: – Вам обоим для этого надо разводиться, а дети и у тебя, и у нее еще далеко не взрослые, хоть и не маленькие, – и добавила:

– А она во всем устраивает тебя?

– Во многом, Нинон, очень во многом, особенно в том, что важно и для тебя. Но вот спортивным туризмом она никогда не занималась и не знаю, сумеет ли заинтересоваться. А ты представляешь, как это принципиально важно для меня.

– Да уж, – в голосе Нины Михаил услышал иронию, – вон какими вы с Леной вернулись из своего голодного похода. Беланов уж как хотел устроить тебе жестокий разнос за опоздание на работу, а посмотрел на твою физиономию – и ничего не сказал.

– Да уж, – подтвердил Михаил. – Череп под кожей лица уже явно угадывался. И в глазах стояло что-то такое, чего в них раньше никогда не бывало.

– Да доходил ты! Уже, небось, тот свет рядом видел!

– Ну нет, такого еще не достиг. Правда, левая сторона груди потеряла чувствительность, да левая же рука почти ничего держать не могла. Но все-таки мы сами выбрались из чертоломной горной тайги.

– Охота была там оказаться! На свою голову!

– Вот именно – охота была и постоянно жгла изнутри эту самую голову. Кстати, после этого похода она не пропала.

– Ну и фанатик!

В ответ Михаил пожал плечами.

– А жену отчего не берег? Потому что стал меньше любить?

– Нет, хотя любить стал действительно меньше, но берег изо всех сил. В походы она сама ходила с удовольствием. Тебе трудно поверить?

– Да уж не просто.

– А для нас это всегда было лучшее время жизни. И самое памятное. Ты не представляешь, сколько приносишь с собой из походов! И красоту мира, и новое самопознание, и даже решения неподдающихся проблем! Там жизнь заставляет ко многому относиться иначе, чем в сугубо цивилизованном мире. И к себе, и ко всему окружающему.

– Закаляет характер?