Без гроша в кармане. Среди факиров

Длинный, сухой, как щепка, Билли был совершенно пьян и на ходу раскачивался. В грязных лохмотьях, имевших отдаленное сходство с одеждой священника, эта странная длинная фигура с красной шеей, поднимавшейся как шея аиста, напоминала рукоятку скрипки.

– Венчай же нас скорее, если еще можешь припомнить слова! – закричал Нэб.

– Хорошо, кум, а ты платишь за пинту сока тарантула.

– За целую бочку!..

– Гип!.. Гип!.. Ура! – ревела толпа в экстазе от такого обещания.

– Скорей же за дело! – продолжал пастор. – Прежде всего – ваши имена? Ты, ты Нэб… Нэб… Ренджер, это я помню. А ты, красотка?

Миссис Клавдия не отвечала, и кто-то крикнул за нее:

– Миссис Клавдия Рид, вдова Джоуша Остина!

– Спасибо, Дик-Бэби, – сказал пастор. – У тебя, наверное, с собой нет вида на жительство? – обратился он к миссис Клавдии.

– Нет, – отвечала она, надеясь, что отсутствие необходимого документа отсрочит брачное святотатство, которое, несмотря на всю пародийность происходящего, получит силу закона.

– Черт возьми! Я это спрашиваю для очистки совести… Очень мне нужен твой вид!.. Приступаю… Нэб Ренджер, согласен ли ты вступить в законный союз с… гм… с дамой… я что-то путаю… со вдовой… Остина… Джошуа… да… здесь присутствующей?

– Да, – твердо ответил хриплым голосом великан, все еще не выпуская руки молодой женщины.

Крики и выстрелы в знак восторга встретили «да» Нэба Ренджера.

В эту минуту в толпе произошло движение, будто кто-то начал теснить ее задние ряды. Некоторые ковбои обернулись, чтобы посмотреть, что там происходит, но большинство было настолько занято церемонией бракосочетания, что ни на что иное не обращало внимания.

Соленая Селедка между тем бормотал:

– И ты, миссис Клавдия… Ри… ах! Позабыл имя… Хочешь ли признать супругом… Ах, Боже, как пить хочется!.. Признать супругом этого верзилу, что предлагает бочку сока тарантула… ах, да! Что, бишь, я хотел сказать?.. Да, Нэба…

Он не закончил фразы. Сильный пинок, нанесенный пониже спины, заставил его отлететь шагов на десять.

Из побледневших губ молодой женщины вырвалось радостное восклицание:

– Бессребреник!.. Я спасена!..

С силой, которой она сама не подозревала в себе, она вырвала руку из лапы совершенно растерявшегося Нэба.

С быстротой мысли она выхватила револьвер и выстрелила в разбойника. Пуля попала в переносье, негодяй привскочил и тяжело грохнулся на пол, раскинув руки.

В толпе поднялся ужасный шум; несколько человек врезались в плотную толпу клином, прокладывая себе кровавую дорогу.

Вновь прибывших было четверо. Они стреляли в упор из револьверов, и вскоре все вокруг покрылось телами раненых и убитых.

Голос Бессребреника звучал как призывный рожок:

– Смелей, друзья! Прочь, мерзавцы!

Золотоискатели, решившие, что имеют дело с многочисленным неприятелем, впали в панику.

Миссис Клавдия, поспешно нагнувшись, схватила оправленные в серебро револьверы Нэба и подала их Бессребренику. Тот, бросив свои разряженные пистолеты в лицо злодеям, продолжал стрелять и подбадривать своих спутников – Пифа, Пафа и Снеговика. Они следовали примеру неустрашимого Бессребреника и, поднимая чужое заряженное оружие, отчаянно пускали его в ход.

С быстротой мысли она выхватила револьвер и выстрелила в разбойника

И случилось почти невероятное: пьяная, свирепая толпа отступила перед четырьмя решительными людьми и очистила поле сражения, оставив много убитых и раненых.

Избежав опасности, грозившей ее жизни и чести, миссис Клавдия с трудом сдерживала волнение; рука ее, опиравшаяся на руку Бессребреника, дрожала так же, как голос, когда она благодарила своего избавителя.

– Мои товарищи сделали не меньше моего, – скромно отвечал Бессребреник.

– Моя благодарность относится и к ним.

Они удалились, держа револьверы наготове на случай возвращения толпы.

Джентльмен и его спутники благополучно выбрались из лагеря и достигли довольно густой рощицы, но здесь крики ярости возвестили об их поражении:

– Лошади!!!

– Украдены!.. – вскричал Пиф.

– Коновязи обрезаны, – подтвердил Паф.

– Что нам делать?.. Это была наша единственная возможность выбраться отсюда.

– Я пойду пешком, – решительно заявила миссис Клавдия.

– Я не сомневаюсь ни в вашей решительности, ни в выносливости, но боюсь, как бы эти злодеи не вернулись.

– Вы как бы напророчили это, – сказал Пиф, внимательно следивший за лагерем, где теперь заметно было новое волнение.

Оправившись от паники и поняв, что имели дело только с четырьмя джентльменами, золотоискатели, бесясь от неудачи, возвращались с криками и выстрелами. Уже слышны были их угрозы и грубая брань.

Опасность была неминуемая и смертельная, но Бессребреник, никогда не терявший присутствия духа, нашелся и здесь. У ног его темнела яма шириной метров в пять и глубиной в полтора метра; он одним прыжком спрыгнул в нее, крикнув остальным:

– За мной!

Все повиновались, не колеблясь ни мгновения, в том числе и миссис Клавдия.

И вовремя. Выстрелы приближались, и через пять минут позицию уже было бы не удержать.