Без гроша в кармане. Среди факиров

Когда платье все пропитывается жиром и делается слишком тяжелым, люди переодеваются с ног до головы в новое прямо на улице у торговца, а старое платье бросают, но ни в коем случае не сжигают, так как это может быть причиной пожара, от которого весь город превратится в развалины.

Миссис Клавдия мужественно ступила на почву, из которой буквально на каждом шагу сочилась нефть.

Но Бессребреник, рассудив, что у него нет сменной пары, прежде всего принял предосторожности для сохранения своего костюма. Однако все его старания были напрасны! Нефть поднималась вверх по сапогам и пропитывала их; затем настала очередь панталон, и не прошло и четверти часа, как джентльмен стал походить на ламповый фитиль. «Ну, нет, что-то надо делать… что-нибудь придумать», – решил Бессребреник.

Они шли по берегу маленькой речки, извивавшейся по долине и носившей название Ойл-Крик (Масляная балка). Она вполне оправдывала свое название, так как воды в ней не было видно из-за слоя масла, покрывавшего ее и осаждавшегося на берега в виде зеленой блестящей грязи.

Железная дорога была разрушена

Местами в этой грязи виднелись застрявшие тележки, беспомощно протягивающие к небу свои худые деревянные руки.

Узкоколейная железная дорога была разрушена в нескольких местах: шпалы и рельсы сняты, вагонетки и локомотивы перевернуты вверх дном.

Бессребреник и миссис Клавдия шли по мосткам, настланным на болоте и также пропитанным жирной нефтью.

На компаньонов посматривали, но скорее равнодушно, чем враждебно.

Правда, ковбоев встречалось немного.

Среди топкого жирного болота виднелись кучи всякого хлама: битые бутылки, тарелки, обломки ящиков, бочонков, телег, всяких инструментов.

На этом месте было до десяти богатых скважин, дававших по пятнадцать тысяч франков прибыли в день, а теперь не доставлявших ни капли драгоценного масла. Их срубы, взорванные динамитом, покосились и грозили обрушиться.

Производство прекратилось и, по-видимому, надолго. Владелица лишилась ежедневного дохода в двести тысяч франков, а для возобновления дела требовались большие вложения.

И еще большой вопрос, дадут ли эти скважины нефть при вторичном бурении.

При виде дикого и бесцельного истребления своего имущества молодая женщина в первый раз ощутила приступ гнева.

Остановившись против одной из скважин, носившей ее имя и имевшей самые большие запасы нефти, она гневно глянула в сторону салунов, где пьянствовали забастовщики, и, вся побледнев, проговорила глухим голосом:

– Я начинаю ненавидеть этих негодяев. Я кормила их, а теперь, разорив меня, они еще насмехаются.

С дюжину оборванных джентльменов, грубо смеясь, с вызывающим видом курили под большой черной доской с крупной надписью белыми буквами: «Курить воспрещается».

Негодяи забавлялись, стреляя в предостережение из револьвера.

– О, теперь я понимаю чувство солдата, бросающегося с саблей наголо в толпу! – продолжала миссис Клавдия. – Я хотела бы во главе эскадрона в бешеном галопе врезаться в толпу этих наглецов… Я чувствую в себе ненависть и злость римского императора…

– И, может быть, как этот император, желали бы, чтобы у них была одна голова на всех?

– Да… и с радостью пустила бы в нее пулю из револьвера.

– Все по примеру римского императора?

– Да.

– А позвольте узнать, у Нерона револьвер был системы Кольта или Смита и Вессона?

При этом шутливом вопросе весь гнев миссис Клавдии моментально рассеялся, она звонко засмеялась, чем совершенно озадачила шумных насмешников.

– Вот и отлично! Этот смех принесет вам миллионы долларов. Он произведет на весь этот сброд больше впечатления, чем выстрел из пушки.

Забастовщики действительно были ошеломлены и не скрывали этого.

К несчастью, впечатление это сохранялось недолго. Ему на смену явилось другое, и праздные люди, не зная, куда девать свое время, с жадностью переключились на новое зрелище.

Человек пятнадцать оборванцев, пропитанных виски и нефтью, толкали, бранили и били старика, неспособного защищаться.

Из-под красной шерстяной рубашки виднелась кирпично-красная кожа, столь характерная для индейца. Лица, выпачканного грязью, разглядеть было нельзя, но длинная прядь волос, «скальп», тоже изобличала в нем краснокожего.

На этот «скальп» главным образом и обрушилась ярость пьяниц: они поднимали за волосы старика, когда тот спотыкался и падал в грязь.

Губы Бессребреника задрожали от гнева.

Миссис Клавдия снова побледнела и, сжав губы, проговорила:

– Да ведь этот несчастный – Джон, старый индеец-сиу… Его надо спасти.

– Непременно, – отвечал джентльмен, готовясь вступить в борьбу с мучителями индейца.

– Смерть колдуну! – кричали ковбои и рабочие.

– Сейчас же отпустите этого человека, негодяи! – громовым голосом закричал Бессребреник.

Глава VIII

Керосин вошел в употребление недавно, но нефть была известна и в древности, можно даже сказать – в самые первобытные времена человечества.

Из документов, гораздо более древних, чем наша история, мы узнаем о существовании нефти в Китае.