Без гнева и пристрастия

— Ни для кого не секрет, что ты — сука, Ритка. Надеялась нас с Жоркой в койке прихватить?

— Ну что ты! — застеснялась Маргарита. — Все же знают, что твои отношения с Георгием чисто товарищеские.

— А ты что молчишь, корова? — рявкнула хозяйка на Дарью.

— Я не знаю… Так уж получилось… Я очень беспокоилась. Жора исчез… Уже почти две недели…

— Водки с нами выпьешь? — смилостивилась Анна.

Дарья смотрела на Сырцова, который, имея хороший алкогольный заряд бодрости, выдержал ее взгляд легко. И даже, вместо того чтобы жалеть себя, нежно жалел ее, глупенькую.

— Я хочу, — опередила Дарью охочая до халявы Маргарита.

— Тебе нельзя — ты за рулем, — тонко намекнула Анна на то, что Ритуле придется выметаться отсюда в самое ближайшее время.

— А я у тебя ночевать останусь. Не прогонишь? — Скорее всего, про такую вот дамочку поговорка про глаза и божью росу.

— Жора, поедем домой, — тоскливо позвала Дарья.

Сырцов увидел, что она плачет, и опять пожалел ее. Спросил, ерничая, чтобы растормошить, рассердить хотя бы:

— Есть твой дом. Есть мой дом. Куда ты меня зовешь?

— Уедем отсюда.

— Никуда мы отсюда не уедем! — оптимистически заявила бойкая Маргарита. — Я у Анны в спальне устроюсь, а ты с Жорой — в гостевой. Надеюсь, ты, Нюра, Жору в гостевой комнате поселила?

— Ну мент, хоть и бывший, посоветуй, что мне с этой курвой делать? За волосы оттаскать, что ли?

— А у меня парик, — срезала Анну Маргарита и распорядилась: — Жора, наливай всем!

Развеселила-таки Сырцова. Одного. Да и того пьяного. Сырцов сходил к буфету за бокалами, разлил всем и даже тост произнес:

— Давайте, бабы, выпьем за то, чтобы вы не лезли в мужские дела.

— Нам со своими бы разобраться, — вздохнула Анна, с насмешливой симпатией глядя на Дарью, и исправно выпила.

Дарья в отчаянии хватанула рюмашку. Маргарита тоже приняла и, не закусив, вдруг взревела по-простонародному:

Среди долины ровная…

…Устроились, как и предложила Маргарита. С ненавистью, глядя на кровать в гостевой комнате, Дарья сказала:

— Я на полу лягу.

— Валяй, — ответил Сырцов.

Дарья, поплакав, устроилась на ковре. Сырцов, пьяно покряхтывая, улегся рядом. Елозя щекой по жесткому ворсу, попытался заглянуть ей в глаза. Дарья глаза прикрыла, прошелестев:

— Видеть тебя не могу.

— И то дело, — согласился он. — Чего ж на меня смотреть.

Тыльной стороной ладони вытер ей прикрытые глазки, поцеловал в нос. Помирились.

Проснулись в постели. Вернее, первым проснулся Сырцов. Скидывая ноги на пол, сотряс ложе, и, естественно, бдительная Дарья проснулась. Спросила у мощной спины:

— Куда это ты собрался?

— По делам. — Он усмехнулся, вспомнив свой тост. — По своим мужским делам. Ты спи, спи.

— Я с тобой, — безапелляционно решила она, вскочила в рост на кровати, подпрыгнула на пружинах и, перепрыгнув через него, как в чехарде, скрылась в ванной.

— Не закрывайся, мне побриться надо! — успел крикнуть он.

— Брейся, — разрешила она.

Дарья тоже предпочитала душик. Душик журчал за пластиковым пологом, а Сырцов, тщательно изучая свое не первой свежести лицо, брился.

— А я тебя-таки с собой не возьму! — подумав, радостно воскликнул он.

— Не очень-то и надо! — тоже криком — сильно мешал душик — отозвалась Дарья. — Не с тобой, так следом!

— На чем? На палочке?

— На нашем любимом «форде»!

— Тебя же Маргарита привезла! — удивился он.

— Она не привезла, а привела. Дорогу на своем «саабе» показывала.

— Такие пироги, — констатировал он, не зная, что делать.

Понял, что делать, только тогда, когда они вышли на гранитное крыльцо, не попрощавшись ни с хозяйкой, ни с ее любимой подругой. Обе дрыхли без задних ног. А что еще делать одаренным вокалисткам в семь утра?

— Давай на нашем «форде», Жора, — попросила Дарья.

— На твоем, — ворчливо возразил Сырцов. И тотчас его осенило: — А что! На «форде» — так на «форде»! Есть возможность проверить кое-что.

Он рванул в дом, оставил ключи от «фольксвагена» на призеркальном столике в прихожей-вестибюле и вернулся на крыльцо.

Дарья открыла дверцу «форда» и спросила у него:

— Что будем проверять?

Он подошел к машине, отобрал у нее ключи, сел на водительское место и в ожидании, когда она поместится рядом, сообщил:

— Ты пока ремнем не пристегивайся.

— Почему же? — строптиво удивилась Дарья.

— Потому что я тебе говорю! — заорал он.

— Как хочешь, — не слишком обиделась она.

Дачная улица вяло спускалась к мостику через вшивую подмосковную речку. Проскочив мост, «форд» въехал в малорослый лес. Поворот — и они увидели далекую опушку. И человечью фигуру у обочины. Фигурка по мере приближения превратилась во вполне обыкновенного гаишного милиционера. Милиционер выкатывал на проезжую часть мотоцикл с коляской. Выкатил и поднял черно-белый жезл.

— Ложись на пол, ложись! — криком приказал Сырцов, выжимая педаль, правой рукой схватил ее за ворот куртки и рванул вниз, к полу. Мотоцикл перегораживал дорогу. «Форд» на скорости под сто ударил его бампером по переднему колесу. Скрежеща железом коляски по асфальту, мотоцикл отлетел в кювет. Гаишный мент, спасаясь, отпрыгнул неловко и упал.

Задолбил отбойный молоток. Смолк. Задолбил другой.