Без берегов

– Ну, год быка, коровы, как бы ее доят, она дает молоко, из него можно делать творог, сметану. Она как бы кормит людей, опять же травоядное животное, а тигр, он же хищник, охотник, страшно как-то.

– Ну, он же на животных охотится, он же людей не ест.

– Не ест, это потому что там, где он охотится людей нет, а так бы он с удовольствием поел. Вот в цирке нападает на дрессировщика, были случаи, что разрывал. Или как их дома держат и в зоопарке, тоже случаи были.

– Ну это когда он голодный.

– На новый год, сделаю ему целый лист мяса в духовке, чтобы задобрить тотемного тигра, чтобы год тигра был к нам благосклонным. Хорошо, что к нам на новый год никто не придет и мы никуда не пойдем. Хорошо, что мы не взяли водку, от этой водки так люди травятся, даже если мало выпьешь, с одной рюмки можно легко окочуриться и скорая не успеет.

– Пивка попьем тихо, спокойно. На новый год будем пивными банками чокаться, прикольно же?

– Да уж. Лучше банками, чем гробиками. Вера и Алексей смеялись.

– Хоть сегодня салют посмотрим, небо чистое, а то несколько лет подряд такой туман, никакого салюта не видно было.

– Да. Три года подряд был сильный туман. А в этом году ты выпросил чистое небо. Будем смотреть, как обеспеченные люди прожигают кровно заработанные деньги, добытые не посильным трудом.

– Ура! Ура! С добрым утром! С новым 2022 годом. Леша. Как хорошо, что вчера не пили водку, живые остались, сегодня не болеем. А в прошлом году, помнишь, новый год у нас удался, потом три дня болели.

сон

– Леша. Сегодня уже 2 января. Представляешь. Ой Леша. Какой мне сегодня приснился странный и страшный сон. Я всю ночь не могла уснуть, спать хочу, лягу, лежу, лежу, а сна нет. Смотрю уже час ночи. Смотрю на часы, уже два часа ночи. Кушать захотела, голова болит, встала, водички попила с печеньем. Выпила анальгин, снова легла, лежу, лежу, уже три часа ночи, уже четыре часа ночи.

Думаю, почему я не выпила снотворное, когда было еще два часа ночи, уже бы давно спала. Встала, выпила снотворное, думаю, чтобы хоть под утро уснуть, смотрю уже пять часов, уже шесть часов. И вот такой страшный, кошмарный сон, соскочила, не пойму ничего. Настолько он реальный был.

Как будто я хотела усыновить ребенка, пошла в детский дом и усыновила месячную девочку. Принесла ее домой, положила на кровать, пошла в магазин купить ей кушать. Зашла в магазин, прилавки пустые, я начала выпрашивать у людей, продать мне молоко и хлеб. Все молчат. Я начала кричать.

– У меня ребенок голодный, мне нечем кормить ребенка. Мне дали молоко и хлеб. Я так бежала, торопилась домой, что упала по дороге, разлила молоко. Немного осталось. Выронила хлеб, подобрала его, прижала крепко к груди, оставшиеся продукты и понесла домой.

Дома я нашла девочку, она сильно подросла и бегала. Я сказала маме и тебе, что взяла ребенка из детского дома, позвала ее. Она на вас посмотрела, сказала злобно, чтобы я вас выгнала из дома и убежала. Я пошла ее искать, вышла в свой огород.

На территории соседского участка много воды, просто озеро, вода мутная. Соседка заходит в эту воду, нырнула, начала уплывать от меня. Я ее окрикнула, позвала по имени, она начала кричать.

– Бог есть! Потом она начала бегать по своему участку, кричать в истерике, вела себя как не нормальная, я ее начала успокаивать. Хотела позвать девочку, чтобы она подтвердила ее слова. Потому, что до этого она тоже сказала мне.

– Бог есть! Все умирают, ты тоже скоро умрешь. Нет это не страшно, все умирают, ты умирала три раза, ты еще молодая душа. Через три месяца ты умрешь от рака. Я зашла в магазин, как бы овощехранилище или базар. Взяла в руки две картошки, подняла в верх, спрашиваю, сколько стоит. Кричу.

– Дочка! Дочка, ты где? Она все время пряталась от меня, быстро росла, была очень активная и неуловимая.

Смотрю, а у меня на правой ноге, приклеено много картошки, молодой, розовой, на икре ноги. На мне черная, пышная юбка, из плотной ткани, удлиненная, но не до пола, прикрывает картошку. Я хотела ее оторвать, но не могу. Но моя дочка сказала, чтобы я этого не делала, а то тебя накажут. Я ей говорю, что жизнь меня уже наказала, я пролила молоко и хлеб у меня падал, я его чуть не потеряла.

Сидит женщина, я рядом с ней стою. Мне говорят хорошие люди, чтобы я ей все рассказала, она может мне помочь и простить. Я хотела рассказать, но у меня так пересохло горло, першит, я не могла сказать ни слова. Говорю шепотом.

– Дочка. Дочка. Расскажи все как было, что я не воровала картошку, она сама приклеилась к моей ноге. В надежде, что она мне поможет. Девочка стала уже большая, выглядит на 10 лет, она громко и злобно начала кричать.

– Тебя все равно накажут. Вас все равно всех найдут и накажут.

– Леш, как ты думаешь, что может означать этот сон? Только не говори пожалуйста, что это плохой сон. Я слышала, когда рассказываешь кому-то свой сон в первый раз, а сон он как бы на длинной ножке. Если человек скажет, что это плохой сон, его головка склонится в плохую сторону. Если скажет хороший, в хорошую сторону.