Бета-тест

– Угу, – кивнул Меркуцио. – Я как в раннем доступе играл, случайно наткнулся. Дальше лобби не прошел – выкинуло обратно с предупреждением. Типа – рейдовое подземелье, у вас низок уровень, и все такое.

– Так что, сам «Афимолл» в Версиане недоступен? – спросил я. – Не как часть входа в «Эволюцию», а вообще?

– Доступен, конечно. Вопрос лишь в том, через какую дверь в него заходить. Я нарыл дверь сбоку, и там проход к башне. Джек, а ты что, не знал, где вход?

– Нет, – ответил Джек, нервничая. – Симуляция инста – это математика. С географией Версианы я никогда не был в ладах.

Меркуцио осмотрел его подозрительно и осведомился:

– Откуда ты вообще собрал контента для этой своей симуляции?

– Умелый отыгрыш на бетке и правильные вопросы Камилле, – ответил Джек. – Ладно, веди уже.

Нужная дверь находилась точно напротив проезда между «Эволюцией» и «Империей». Невзрачный вход терялся на фоне соседних архитектурных громадин.

– И почему нельзя наверх башни на вертолете залететь? – продолжал тупить Бурелом.

– Потому что тебе уже сказано: башня в открытом мире Версианы и та же башня в рейдовом инсте той же Версианы – разный программный код, – объяснил Джек. – Сейчас там, куда ты смотришь, нет никакого разрыва. Он появится, если пройти в инстовую «Эволюцию» и подняться на крышу.

– Все, понял, – успокоился медведь. – Давайте пронесем тогда. Сколько у нас времени?

– Четыре часа до обнуления, – ответил Джек. – Меркуцио, заходи.

– Я рейд-лидер? – усмехнулся Меркуцио, покачал головой и отошел в сторону. – Давай лучше ты.

– Ага, я тоже за, – сказал Бурелом. – Пусть лучше Джек лут распределяет.

Шанталь бросила улыбку, заметную лишь мне. Я чуть усмехнулся, чувствуя подступающий мандраж. Нас явно ждет что-то, к чему никто не готов.

Джек подошел к дверям – двум узким зеркальным панелям, в отражении которых казалось, будто нас десятеро. Посмотрел на наших двойников, словно оценивал групповое фото. Повернулся и сказал:

– Шанталь, удали Лайма из группы.

Девушка вызвала экран, провела нехитрые манипуляции – и нас стало пятеро. Мне стало не по себе при мысли, что этот взбудораженный, деморализованный невротик остался совсем один. Не то чтобы мне было его жалко – оказаться на его месте я бы не хотел. У каждого свой выбор.

Двери щелкнули, разъехались в стороны.

– Заходим, – сказал Джек и шагнул в темноту.

– Прикольно, мы рейдовый статик собрали, – заметил Бурелом, проходя следом.

Терпеть не могу игровые лобби в Версиане. Не слишком часто в них бывал, но все равно уже ненавижу. Там особенно остро чувствуется собственная беззащитность. Стоишь как дурак в темной комнате и целиком зависишь от произвола искусственного интеллекта вокруг. Да, я понимаю, что в остальном мире Версианы то же самое, но там хотя бы есть иллюзия выбора. Здесь же – как будто застрял в подвисшем игровом меню.

По крайней мере, здесь я был не один. Повел ладонью в воздухе, стараясь нащупать руку Шанталь, и схватился за влажный медвежий нос. Бурелом чихнул, и левое ухо сразу заложило.

Словно в ответ на своеобразный сигнал из темноты проявилась висящая надпись:

Воображение охватывает целый мир, стимулируя прогресс, порождая ЭВОЛЮЦИЮ.

– Альберт Эйнштейн, – заявила Шанталь.

– Чего? – зазвучал в темноте голос Меркуцио. – Ты цитату знаешь?

– Ага. Мне ее предлагали для рекламы Версианы. Среди всех этих «вероломство вероятно» и другого, что начинается на «вер». Но не зашло, хотя там с переводами игрались. Цитата, кстати, неполная. Там в начале было «знания ограничены».

– Это точно, – пробормотал я, глядя, как комнату постепенно заливает свет. Из темноты показался пол с непонятными вставками из деревянных прогнивших плит. Дальше выступили очертания торговых павильонов, перемежаемые неуместными строительными лесами. Наконец зона осветилась целиком, и мы все неловко замолчали.

Наш новоиспеченный статик оказался в странном сочетании торгового центра и строительной площадки, вползающих друг в друга без намека на общую эстетику. Повсюду валялись мешки с сыпучими материалами, испачканные краской ведра, бухты кабеля, мотки проволоки и еще много чего. И здесь же – сверкающие ослепительной белизной стены, вычищенные стекла павильонов, витрины магазинов с оргтехникой, одеждой и парфюмерией. От обилия запахов кружилась голова.

– Что это за бредятина? – спросил Бурелом.

Джек неуверенно мотнул головой.

– Эволюция, – пробормотал я, глядя на лестничный проем, под потолком которого застыл ковш экскаватора, пробивший перекрытие сверху. Что находилось по ту сторону – думать не хотелось. Ответ лежал в той же области, в которой скрывалась начальница Бурелома по кулинарке.

– Ты о чем? – спросила Шанталь.

– «Эволюция» – это не просто название башни, – ответил я. – Похоже, что это концепт всего подземелья. Мы сейчас наблюдаем стык двух эпох. Первая – сам «Афимолл». Вторая – то, что было здесь до него. Шелепихинская промзона.

– Ты историю изучал, что ли? – покосился Бурелом.