Читаем Бесы пустыни полностью

У склона холма, рядом с кучей мелких камней, принесенных селем в незапамятные времена, сидел дервиш. Вокруг него носились тени подростков и женщин. Плакал ребенок, выл ветер, трепал широкие женские одежды — полы и рукава трепетали и хлопали, словно крылья летящих мимо журавлей, а сами фигуры их то и дело надувались как полные бурдюки. Они оповестили вождя, склонили головы в кружок друг к другу, пошептались и пошли прочь от холма.

Шейх стоял над головой сидящего дервиша.

Присел на корточки перед ним. Волны пыли и песка периодически хлестали Мусу по лицу, маска литама слетела с него прочь, и пыль забивалась в рот и коркой застыла на губах.

— Ты в беде? — наконец произнес вождь.

Тот не ответил. Вождь схватил его за руку. Свободной ладонью залез ему под чалму, потрогал лоб, потом опустил руку на землю, погрузил ее в песок, чтобы не дать недугу ходу. Заговорил таинственным тоном:

— Ты же знаешь, голод не откроет тебе стен Вау. Ты прекрасно знаешь это.

Ветер возвел между ними завесу из пыли. Вождь подождал, пока волна осядет, потом продолжал:

— Кто из нас не занимался поиском Вау? Я тоже его когда-то искал. Да, есть у меня секрет…

Он разгневанно ударил себя кулаком в грудь, объявил:

— Если ты на него здесь не напал, так нигде ты его не отыщешь даже если бы тысячу лет постился!

Дервиш продолжал слепо глядеть перед собой — в пыль и пустоту.

— Никакая женщина в Сахаре, — продолжал шейх с печалью в голосе, — не сможет заполнить ту пустоту, которую настоящие мужчины пытаются заменить на Вау. Даже мюрид Тиджани потерпел неудачу и свалился мертвым. Ты же знаешь его историю.

Становилось темно, выражение глаз разглядеть было невозможно. Вождь молчал.

Но просто так уйти он не мог.

— Сейчас ты пойдешь со мной, — сказал он. — Мы потолкуем о Вау. О том Вау, что в душе каждого раба божьего, и о другом Вау — который мы вечно в Сахаре ищем.

Дервиш не ответил ни звуком. Однако вождь заметил, несмотря на окутывающую все вокруг тьму, как что-то дрогнуло во взгляде Мусы и нарушилось в том слое пыли, что покрывал обе его щеки.

19

Вождь отпаивал его каплями бальзама из трав и просидел у его головы до конца ночи. Когда осталось сосем недолго до рассвета, шейх откинул спину, прислонился к опоре, чтобы поспать.

…К дервишу явился Ангел в горящем угольке, уколол его своим тонким пальцем в пупок и сообщил, где кроется болезнь…

Вождь поил его зеленым чаем каждое утро и провел в заботах возле него еще трое суток. А потом позволил ему выйти. Он бродил под вечер на просторе. Гиблый ветер ослабил свою хватку на небе равнины, и тучи пыли отошли в сторону, скорость и сила ветра поубавились. Он прислушивался к гомону джиннов на Идинане. Внезапно раздался откуда-то издалека протяжный вой голодного волка.

Идкиран вышел из полосы тьмы навевающего ужас ската горы. Ветерок время от времени играл ветхими лохмотьями его одежды. Он соболезнующе остановил его:

Ах, ах, ах! Что натворил злосчастный Вау с дервишем целого племени? Что сделал Вау Аира с сердцем милосердного Мусы?

— В Аире есть Вау?

— Вау — повсюду. По всей Сахаре.

— Ты тоже ищешь Вау в нашей Сахаре?

— А кто из нас не искал Вау? Вау… Вау!.. Возрождается один раз в тысячу лет. А может — в десять тысяч лет! Однако я остерегаюсь смешивать настоящий Вау с «Вау» поддельным.

— Ты — мудр. Ты непохож на тех, что ищут золото.

— У вас, в Азгере, говорят еще, будто существует три Вау. Два из них точно известны, а вот третий — сокрыт.

— Искатели кладов не говорят такие речи. Кто ты такой, ей-богу?

— Я… я говорю, есть только два Вау. Один — тот, про который все знают. Второй — Вау райский, сокрытый, который тебе никогда не найти в ребрах женщины! Ах, мы все его ищем на краю Сахары, а он ближе чем шейная вена!

— Удивительно! Это не ты ли меня навещал в доме вождя на рассвете?

— Меж ребер таится скрытая пустота, которую не заполнить женщине, Муса! Что может быть презреннее дервиша, если он влюбился!

— Удивительно…

Поднялась пыль столбом, их разделила плотная пелена.

— А ты не боишься наказания джиннов, наш высокий гость? — спросил Муса.

— Духи демонов не боятся.

— Удивительно…

Опустилась ночная тьма. Таинственный пришелец отступил, поднялся в страшную пещеру. Дервиш следил взглядом за ним, пока того не поглотила тьма. Только страдальческий вой волка нарушал тишину, да порой доносилось с вершины жужжание призраков.

20

На следующий день поутру он направился к колодцу. Уха все стоял над ним, не прекращая своего дежурства. Надо было запустить притчу — поддразнить его:

— Поднялся джинн-великан между небом и землей и стал ждать, пока гадалка примет меры и повяжет ветер, чтобы мог он поздравить свою невесту. Хе-хе-хе! Долго ждал великан утешения, однако гадалка не пошла по его пути… Боль поселилась в сердце демона-великана. Хе-хе-хе!

Присказка задела Уху. Он вперил взгляд в угрюмые небеса и заговорил в ответ на том же языке:

— Боль поселилась в сердце дервиша. Впервые в жизни приходится мне видеть, как у всей Сахары на виду появился дервиш влюбленный.

Мусе стало неприятно. Он отер рукавом слюну и устремил свой косой глаз на соперника:

Перейти на страницу:

Похожие книги