Бесценный дар

На подъездной площадке перед мотелем чернели следы шин, оставленных пожарной охраной. Хмурый работник в комбинезоне с надписью: «мотель «Балдахин» подбирал с газона мусор, оставшийся от постояльцев. В траве блестели остатки ампул от средств, щедро вколотых магистру Никодиму, и трепетали под ветерком разноцветные обложки шоколадок. По плиткам двора вилась неуловимая белёсая пыль, поднятая утренним ветерком. Фургон с магистрами, пустой клеткой и сестрой Гонорией миновал ворота, степенно развернулся и выбрался на шоссе.

Над краем засеянного кукурузой поля поднималось отдохнувшее за ночь рыжее солнце. Свежий ветерок пронёсся над дорогой, проник в кабину. Митрофан потрогал пальцем царапину на щеке, заклеенную телесного цвета пластырем, и глубоко вдохнул несколько раз, прочищая лёгкие и голову. Подвигался на сиденье и ломким тенорком пропел первые строчки песни про дальнобойщика.

Серое, гладкое шоссе пересекали тени придорожных кустов, над поросшей кудрявой травкой обочиной носились ранние пташки. Солнце оторвало рыжее круглое брюшко от горизонта и поднялось над кукурузным полем.

Митрофан похлопал по кармашку комбинезона, где лежали тёмные очки. Шоссе повернуло почти под прямым углом, в зеркальце заднего вида показалась большая угловатая машина, и пошла сзади, мелькая тёмной точкой на пределе видимости. Митрофан повёл шеей, разминая затекшие позвонки, и окрепшим голосом вывел очередной куплет.

Глава 29

— Может, хоть до леса? — Астра потрясла корзинкой. Подпрыгнул на дне свёрток с лепёшками и маленьким термосом.

— Нет, и не проси, — Дуняша мотнула головой. — Куры не кормлены, козы не доены. Сама дойдёшь, не маленькая.

Астра зарычала про себя. Дуняша развернулась и исчезла за калиткой. Астра двинулась вдоль домов, туда, где уходила к горизонту полоса лесопосадки. Вот они, деревенские жители. Ха, патриархальная провинция, лужки и пастушки. Завели и бросили, не хуже городских. Теперь вот топай неведомо куда в одиночку.

И это после того, как Дуняша в подробностях расписала чудодейственные свойства травки, так, что Астра загорелась немедленно пойти и отыскать целый веник. И после тщательных сборов, когда её туфельки забраковали, и выдали Астре кроссовки старшего отпрыска соседки, очевидно купленные за три копейки на барахолке. После того, как ей пришлось обмотать голову платком от случайных клещей и застегнуть курточку на все замки, а штанишки заправить в толстые вязаные носки, пахнущие нафталином. И после всего этого Дуняша, проводив Астру до калитки, дезертировала, оставив её одну.

Понятно, почему ей так долго вдалбливали описание предстоящего пути. Астра миновала последний в ряду дом, с резными наличниками и коньком на крытой железным листом крыше. Дальше надо было свернуть с основной дороги на грунтовую, накатанную до каменной твёрдости, и пройти по ней до развилки.

Грунтовая дорога шла между засаженным горошком полем, и узким рядом тополей. Лесопосадку от дороги отделяла полоска пыльной травы. В траве возились воробьи, упитанные шмели карабкались по головкам розовых кашек.

Шумели под ветром тополя лесопосадки. Ветер поднимал с утрамбованной колеи невесомую пыль и гнал через дорогу, роняя белёсый осадок на обочину. Астра поправила платок. Ей хотелось снять убогую тряпку, но Дуняша порядочно напугала её клещами, здоровыми, как кони, только и ждущими случая попить кровушки.

Тополя кончились, и какое-то время Астра шла по открытому пространству, обдуваемая ветерком. Мелкие пташки пищали, гоняясь за невидимыми мушками. Прямо перед ней через дорогу пронеслась массивная стрекоза, сверкнув металлическо-синим, похожим на игрушечный вертолёт, телом, и упала на головку цветка. Цветок закачался.

Теперь сбоку шли густые заросли орешника, за которыми вперемежку торчали серые и коричневые древесные стволы. Астре эта ботаника уже казалась лесом, хотя Дуняша, давая инструкции, снисходительно фыркнув, сказала: «Пройдёшь вдоль лесополосы».

Вдоль полосы надо было пройти до поворота. «Не пропустишь, там столб бетонный, сразу видно». Как будто все столбы не похожи друг на друга. Прямо перед ней возник рой мелких мошек, заклубился облаком. Она прошла сквозь тучу озабоченных зелёных тварей, отплёвываясь и выковыривая из уголка глаза зарвавшуюся мелочь.

Бетонный столб торчал у дороги, как исхудавшая Пизанская башня. Такой же наклонный и вычурный. На этом сходство заканчивалось. По красоте и художественной ценности башня выигрывала по всем очкам. Хотя к древности могли быть вопросы. Из выщербленного каким-то давним ударом бетонного бока торчали ржавые металлические прутья, загнутые неведомой силой.