Бестии

– Меня работа ждёт.

– Твоя работа – делать так, чтоб мне жить хотелось!

Дешёвка. Кто бросается громкими словами – помрёт последним.

Как спасатели определяют – кто сильней пострадал в аварии? Легко. Тот, кто молчит.

– В моей должностной инструкции такого пункта нет. Вопрос закрыт.

Рука остановила в развороте – и она же не дала упасть. Дрожащие скрюченные пальцы впились в плечо. До первого сустава. Прижал к стене.

Да пожалуйста. Всё равно – что он есть, что нет его…

Может, наконец дойдёт – как он мне противен. Или ему всё равно? Лишь бы не отпихивали? Не мешали всунуть?

Тоже мне…

Человечек.

Ничтожество.

Все на один лад. Мужичьё… Даже пахнут одинаково. Безвкусная кожа. Грубый запах. Откроешь глаза – полтинник, закроешь – семьдесят. Меньше надо стресс снимать дешёвой водкой. И смолить дешёвое курево.

Просто рот. Просто язык.

Протоплазма. Шевелящаяся бессмыссленно.

Никакой магии. Ничего живительного. Ничего животворящего.

Даже не противно.

Пустошь.

Вот почему не хотела возвращаться – сюда, на плоскость.

Всего три дня назад – небо… а теперь…

Ах ты старый козёл!

Удар локтем в подбородок. Слабо, размахнуться негде.

Астматический шёпот:

– Не-ет… больше не выпущу…

Рука медленно опустилась.

Где-то здесь, на краю столика…

Гладкая поверхность.

Ручка чайника.

Почти кипит.

Тихий щелчок.

Крышка откинулась.

Боль, даже тень боли в предплечье заставляет осторожничать. Опускать занесённую руку… когда-то сломанную.

Да плевать.

Уход влево и – бросок.

Вверх.

Так даже доктор Ройлотт, ужаленный своей пёстрой змейкой, не орал.

Первая радость за утро.

Как сладко…

Да хватит орать. Нет твоей охраны, никто не услышит. И всего лишь плечо. На лицо – ни капли.

– С-сука!

Вот и вся любовь.

Что и т. д.

…Эти кожаные диванчики не рассчитаны на такое приземление. Секции ничем не скреплены. Как раз под такие комнатки – где стены не пустят разъехаться.

Оставь руку, дядя. Я сказала – пусти.

Сам выпросил.

Сбросила клешню с бедра.

Удар. Шпилькой.

Это называется – трэмплинг. С отягощением.

Не нравится?

А придётся.

Шарахнулся. С рёвом, как раненый бык. Если б не жалюзи – жёсткие, не пустили – вышиб бы стекло спиной.

Медленно встала. Подняла слетевшую туфельку. Держа за носок.

Может, хоть для этого сгодишься…

Успел вскинуть руки.

Расслабься. Глазки не трону. Хотела б – так ещё б кипятком… А всякие там аффекты – отмазка для двухмерных, не более.

Но рубашку придётся выкинуть.

На десятый раз занесённую руку остановило ощущение мелких тёплых брызг на лице.

Кровь.

Ноги подломились. Лицо ударилось о колени. Желудок вывернуло. Будто взорвался – как сжатый в руке воздушный шарик с водой.

Не может быть. Не может быть, чтоб так рано… Неужели тот день…

Глава 7

Девять месяцев спустя

8 марта, среда, 10-00

День не был безопасным. Но спустя три недели пришло то же, что и обычно. Но я всё равно купила тест на беременность. А через месяц – ещё один. Ведь бывает же так, что цикл не ломается до последней недели…

Нет… Того, что было, оказалось недостаточно, чтоб воспринять его кровь.

А может, неудачная попытка изгнания демона сделала своё… кто теперь скажет…

Подумать только… Сегодня бы у двери стоял чемодан с бельём для роддома (я с ненавистью посмотрела на пустой угол, ни в чём не повинный), а то уже и…

Карине Тоневой повезло трижды. Спасённая жизнь. Здоровенькие близняшки. Законный брак с любимым мужчиной. Дай им бог счастья.

Единственная весть, полученная из той, прошлой жизни. Чисто случайно. Остальное я отрезала наглухо. Раз и навсегда.

(как и в прошлый раз)

Так, всё, хорош мечтать. Переводить кто будет – Abbyy Lingvo? К вечеру надо добить пять страниц. Турбизнес, раздел доклада для международной конференции. Успею – получу заказ целиком. Полгода – маловато, чтоб зарекомендовать себя среди работодателей сайта TeleJob.ru. За крупные заказы пока приходится бороться по конкурсу. Но то, что удаётся выцарапать из зубов – хорошая прибавка к репетиторству. Английский, французский… вот когда пригодились восемь лет вечеров над учебниками. Но ещё год назад об этом всерьёз не думала – на жизнь и то времени не оставалось. А теперь…

Хороша б я была без языков. Вышвырнутая Шаховым в тот же день. Только и успевшая взять сумку и дискету с фоткой Тига. Ещё и сейчас помню перекошенную брыластую физиономию, глаза – как скол айсберга, трясущиеся пальцы, набирающие номер отдела кадров. И кровь на безупречно белом – в отличие от остальной рубашки – воротничке. Из рваной раны на щеке от…

(остановись)

(не вспоминай)

(нельзя)

Передёрнулась всем позвоночником. Кофе выплеснулся на клаву.

Руки машинально перевернули, потрясли. Кофе свежесваренный, где попали капельки – должно ещё покалывать… но даже вылейся на меня всё – боль ожога заслонил бы шок.

Не от вида крови (тем более – мыслеобразной). Не в первый раз её пускаю, защищаясь. Или нападая. Здесь без этого нельзя. Больно много непонятливых.