Бессонный всадник

В голосе вашем я распознаю недоверие, даже суровость, а то и ярость. Вы знаете, что Агапито Роблес не лжет. И все же хотите пересчитать нас, всадников, сгрудившихся на площади» пониже которой текла река, а нынче расстилается озеро. Начинаете вы с коней. Ощупываете каждое копыто, обмотанное тряпкой. Вы строго приказали: обернуть все копыта. Триста коней, цокающих по камням янауанкской дороги, разбудят жандармов, а тогда… Осмотрев коней, вы проходите мимо спокойного Агапито Роблеса, взволнованного Сиприано Гуадалупе, серьезного Исаака Карвахаля, торжественного и тучного Сиркунсисьона Рекиса, но рядом с веселым и хитрым Крисостомо Криспином вы останавливаетесь.

– Это еще что такое?

На Крисостомо Криспине зеленое пончо.

– Мое пончо, сеньор.

– Ты что, не знал приказа? Я запретил яркие цвета.

– Я думал…

– Выборный, прикажи высечь этого обманщика.

Криспин становится серьезным. Мы выходим вперед. Он гордо отстраняет нас и раздевается сам, готовый принять кару.

– Исаак Карвахаль! Руководить наказанием будешь ты.

Карвахаль хмурится, подходит к своему коню, снимает уздечку. Он недоволен. Доя Раймундо пересолил. Пускай бы отчитал, но не сечь же! Глядя на маленьких пастухов, выгоняющих в поле скотину, Карвахаль недрогнувшей рукой, хотя и без злобы, ударяет виновного, который, как на грех, должен ему овечку. Криспин тяжело дышит, но молчит. Потом он встает и медленно одевается. Щеки у него горят. Дон Раймундо протягивает ему бутылку тростниковой.

– Согрейся, сынок! – И прибавляет: – Для твоего же блага стараюсь. Я видел, как умирали люди из-за яркого пончо.

Вчера вы велели нам надеть темные пончо. «Пускай нас примут за камни!» Криспину не передали приказа вовремя. Мы вскочили в седло. Криспин ушел за другим пончо. Там, где площадь переходит в пологую дорогу, мелькнула лиса. Мы вздрогнули, но все еще надеялись, что это прихотливая игра ночных теней. Однако вонь не оставила сомнении в том, что мимо нас прошмыгнул вестник беды. Если лиса перебежит дорогу, жди несчастья.

– А-ах!.. – громко вздохнул дон Сиркунсисьон Рекис.

Под пончо не виден костюм с жилетом, как у столичного жителя, и даже хорошие ботинки сейчас не разглядишь. Этот невысокий толстый человек возглавляет наше землячество в Лиме.

Мы крестимся. Птицы щебечут как сумасшедшие, встречая зарю. Вы поднимаете руку. Взволнованно и серьезно спускаемся мы вниз по улице. У поворота видим черную юбку, черную шаль, черные глаза и черные косы Мардонии Марин. Не узнавая скорбного лица своей молодой жены, вы хотите проехать мимо, но она хватает вас за ногу.

– Не езжай, сеньор! Ты болен. Ты все кашляешь, сегодня целую ночь не спал. Пожалей себя, пожалей твою жену и детей.

Плача припадает она к вашему седлу. Чтобы вас не смущать, мы поправляем подпругу или глядим, как по ту сторону расщелины рождаются из тумана Тапук, Роко и Уайласхирка.

– Не езжай, сеньор, я видела дурной сон!

Ветер сечет знамя, которое держит Агапито Роблес.

– Мне снились зубы. Ты ехал по площади, мощенной зубами! А мне зубы выбивал ветер, я прикрывала шалью рот, но он все равно выбивал… Не езжай, Раймундо! Подумай о детях» Я много ночей вижу один и тот же сон. И сегодня тоже. Я просыпалась Три раза – и три раза видела, что ты не спишь.

Мардония Марин ударялась лицом о шпоры.

– Что верить снам!

– Со снами не шутят, Раймундо!

Старик погладил склоненную голову жены и приказал:

– В путь!

Агапито Роблес едет вперед» держа знамя. Утренний свет блестит на агавах. Мардонии Марин уже не видно. Мы спускаемся тихо, как во сне, и настороженно следим, уходит ЛИ утренняя дымка, Успеем проехать Янауанку в тумане или нет? Дорога вьется меж скал. Чириканье птиц выдает нас. Мы выезжаем на равнины. В сероватом тумане возникает Янауанкский мост. Конь Кристина заржал; в маисовых полях ему ответила кобыла. Мы похолодели. А что, если все кони заржут? По берегу немощной Чаушуаранги мы доезжаем до Ракре. Уже почти светло, и у первого же дома, среди лошадей, мы различаем Мардонио Луну, Мауро Уайнате, Хувеналя Ловатона и еще пять человек в пончо. Агапито Роблес едет вперед, держа знамя. Вы спрыгиваете на землю, бежите по улочке, вам неспокойно.

– Где Инженер?

– Завтракает у меня, – отвечает Мардонио Луна.

– Веди меня к нему.