Бессонница в аду

Благодаря Хану, разговоры с которым заставили ее беспристрастно оценить прожитую жизнь, она увидела все свои промахи, ошибки и теперь ужасалась своей пассивности, аморфности. Больше она не хочет тратить жизнь на то, чтобы подавать мужу наглаженные рубашки, подбирать за ним разбросанные газеты и грязные носки, бегать на работу, отсиживать положенные часы в своем постылом проектном бюро, а затем вновь бежать домой, чтобы успеть к приходу Вени приготовить ужин. Представить страшно унылые вечера – муж ведь никогда с ней не разговаривал, сидел молча перед телевизором, а сын-то уже небось поступил в институт и уехал. Вынужденная разлука, позволила ей отвыкнуть от мужа и сына, от всей прошлой жизни, и она ни за что не станет заново втягиваться в тот однообразный постылый ритм. Да, если удастся сбежать, она изменит свою жизнь, начнет все с нуля… Но для этого надо рискнуть, сбежать.

Пожалуй, если она сбежит, в новой жизни ей будет не хватать ночных бесед с Ханом… Да, двуликий Хан: внимательный ночной собеседник и равнодушный врач-изувер днем.

И все же, бежать было страшно: если ее поймают – сразу убьют, в назидание другим. Попытка возможна только одна, как у саперов, она должна быть удачной.

Галя все так же работала в прачечной и каждый день жаловалась, как ей там тяжело, какое грязное приносят белье и какие засранцы, эти врачи и их молодые жены. Она утверждала, что их постельное белье особенно плохо отстирывается, а еще труднее потом его гладить. А Валя вскоре была переведена на другое место, теперь она должна была мыть полы в коридорах и холлах, следить за чистотой облицованных пластиковыми панелями стен. Галя завидовала Марии, ее нынешнему привилегированному положению, особенно возможности спать после обеда.

А там, на воле, Мария никогда не позволяла себе отдыхать днем…. Как же ей трудно решаться на перемены, до чего же она быстро ко всему привыкает, даже в жизни в неволе умудрилась найти положительные стороны. Пожалуй, глупо всю жизнь довольствоваться тем, что имеешь, а раньше она считала это своим достоинством… А ведь с таким «достоинством» люди бы до сих пор жили в каменном веке.