Бессонница

Я вернусь в дом на Гаррис-авеню (хотя бы на время) к середине сентября, если только найду работу… Впрочем, ни слова больше, так как эта тема пугает меня до смерти! Я получила записку от Эда — всего пару строк, но все равно, какое облегчение! — в ней он сообщает, что поселился в коттедже во Фреш-Харборе и согласен не вступать со мной в контакт. Он пишет, что очень сожалеет о случившемся, но я сомневаюсь в его искренности.

Не то чтобы я ожидала получить от него послание со следами слез на бумаге или бандероль с отрезанным ухом, но… Сама не знаю. У меня такое ощущение, будто он и не извиняется вовсе, а просто пишет под диктовку. А может быть, я не права? К тому же он вложил в конверт и чек на семьсот пятьдесят долларов, как бы намекая этим, что сознает свою ответственность. Все это хорошо, но мне кажется, больше всего я была бы счастлива услышать, что ему помогли с его ментальными проблемами. Согласно приговору, ему предписаны восемнадцать месяцев интенсивного лечения. Я рассказала об этом в группе, — (смеялись, будто я шутила. Но мне не до шуток.

Иногда, когда я думаю о будущем, передо мной встают пугающие картины.

То я вижу нас в очереди за бесплатной похлебкой, а то бреду на Третью улицу с Натали на руках в ночлежку для бездомных. Стоит только подумать об этом, как меня бросает в дрожь или я начинаю плакать. Понимаю — это глупо; слава Богу, у меня ведь есть диплом об окончании библиотечного колледжа, но я все равно не могу избавиться от подобных мыслей. И знаешь, за что я хватаюсь, когда меня обступают ужасные видения? За слова, сказанные тобой в «Красном яблоке». Ты сказал, что у меня много друзей и что я непременно выберусь из этого. Так что я уверена — у меня, по крайней мере, есть один друг. Самый настоящий друг.

С любовью,

Элен.

Ральф промокнул выступившие слезы — он стал слишком слезливым в последнее время, возможно, из-за усталости — и прочитал постскриптум в конце страницы и на полях справа:

P.S. Мне бы хотелось, чтобы ты приехал, но мужчинам сюда «вход воспрещен» по причинам, вполне тебе понятным. Нам даже советуют вообще умалчивать о своем месте пребывания!

Э.

Пару минут Ральф сидел с письмом Элен на коленях, задумчиво глядя вдаль. Был конец августа, все еще лето, но листья тополей уже начинали отливать серебром, когда ветер играл с ними, и в воздухе все чаще чувствовалось дыхание прохлады. Надпись в витрине «Красного яблока» гласила: «ВСЕ ДЛЯ ШКОЛЫ! НЕ ЗАБУДЬТЕ ЗАЙТИ!» А где-то на окраине Ньюпорта, в большом фермерском доме, где избитые женщины пытаются снова сложить по кусочкам свои разбитые жизни, Элен Дипно моет зимние рамы, готовя их к долгой зиме.