Бессмертны, как боги

– Пожалуй, а что я должен делать? – под пристальным взглядом Алексей чувствовал себя неловко, будто голый.

– Скоро за тобой придут, ты должен будешь сказать, что работал над устройством на основе деления кварков и попал сюда.

– Но… – Алексей хотел возразить, однако Баргоокса продолжала.

– Хотя нет, – она шагнула назад и с ног до головы осмотрела Алексея, – какой из тебя учёный? За версту видно, что бездарь.

– Э-э…

– Не перебивай, запоминай внимательно! Скажешь, что ты лишь помощник известного учёного, всего не знаешь, так… подай-принеси. Участвовал в эксперименте и оказался здесь. Только обязательно скажи, что тебя обнаружила я. Тогда…

В дальней стене образовался прямоугольный проход, через который вошли двое.

– Землянин, следуй за нами.

– Землянин, землянин, у меня вообще-то имя есть, – Алексей заложил руки за спину и пошёл к выходу.

Допрос, а это оказался именно допрос, проходил именно так, как Алексей представлял.

Эти двое завели его в мрачную серую комнату, усадили на приспособление, напоминающее электрический стул, зафиксировали металлическими захватами и начали спрашивать.

Вопросы сыпались как горох, Алексей едва успевал отвечать, иногда вопросы повторялись, или задавались другими словами. После каждого ответа сиденье под Алексеем вибрировало, а за спиной что-то жужжало.

К концу допроса Алексей перестал соображать. Он не помнил, сколько прошло времени, не понимал чего от него хотят, но старался отвечать так, как учила Баргоокса.

Разбитого и потерянного его привели обратно, а Баргоокса ушла со своими.

Вернулась она быстро или Алексею просто показалось что быстро.

– Ну, что?.. – он бросился к Баргооксе.

– Они тебе не поверили, но рисковать не будут, им необходимо убедиться, что не появятся новые пришельцы. Теперь нужно подождать, скоро узнаем, как решит общество.

– Общество? Хочешь сказать правительство?

– Правительство это пережиток древности. У нас нет правительства, важные вопросы мы решаем всеобщим голосованием, – Баргоокса закатала рукав, левое предплечье украшал полупрозрачный, подсвеченный голубоватым светом, овал.

Она поднесла палец к мерцающему овалу, и тот окрасился разноцветными огнями.

– Это киратан, по-вашему, наверное, паспорт гражданина. Он даёт право голоса, открывает двери и позволяет управлять роботами.

– Роботами?

– Да, устройствами для поддержания жизни, у нас всё выполняют роботы. Мы создаём законы и устанавливаем правила, а за их соблюдением следят устройства, они работают, кормят нас, поят, убирают за нами. Это очень удобно, каждый из нас имеет всё самое лучшее, и потому нет ни зависти, ни конкуренции. Любой из нас одинаково важен для спасения мира.

– Спасения от чего? – нарисованная Баргооксой картина мира, показалась Алексею идеальной, как рекламный буклет.

– От перемен, конечно.

– Не понимаю, что плохого в переменах?

– Перемены несут разрушение, это нарушение закона, мы прошли долгий путь, прежде чем осознали, каким должен быть мир и теперь наша задача сохранить его.

– А как же приключения, новые открытия, дети, наконец? – Алексей развёл руками.

– У нас не бывает детей, мы бессмертны и все открытия, которые возможны, уже сделаны, – лицо Баргооксы походило на маску, и лишь иногда по нему пробегала эмоциональная искра.

– Бессмертны?! – Алексей совсем иначе взглянул на Баргооксу.

– Да, бессмертны. Нам не нужны дети, ведь мы не умираем и не нуждаемся в замене, – Баргоокса гордо подняла голову и расправила плечи, она смотрелась, как настоящая богиня.

– А как же любовь, брак, дружба?

– Любовь, брак? Я много знаю о вашей цивилизации, ваши отношения построены на чувствах, эмоциях, они вам нужны для выживания, но нам нет нужды выживать. Мы бессмертны.

– Бессмертны, как боги… – невольно прошептал Алексей.

– Когда-то, давно, мы тоже были смертные, как вы, нами тоже правили эмоции, но, когда мы обрели бессмертие, чувства отошли на второй план, а потом и вовсе исчезли. Мы не умираем, нас невозможно убить или покалечить, поэтому мы перестали чувствовать боль, огорчение, печаль. Для нас мир это открытая книга, мы знаем, что было, мы можем просчитать, что будет. Мы стоим на страже порядка и не даём гармонии разрушаться.

– Вы не знаете горя! Но значит, вам не доступно и счастье?

– Оно нам не нужно у нас есть порядок.

– Что такое, этот ваш порядок?

– Порядок это отсутствие перемен.

Они замолчали.

Алексей пытался представить себя на месте Баргооксы, в мире, где всё есть, все потребности удовлетворены, но нет, ни любви, ни радости, ни счастья, всё заменяет порядок.

– Знаешь… – Алексей впервые с сочувствием посмотрел на Баргооксу, – мне кажется, вы все давно умерли, но просто не знаете об этом.

Вместо ответа Баргоокса сделала знак, к ней подлетел глазроон.

Она раскрыла ладонь, шар выпустил мерцающий голубой луч, и на ладони оказался скальпель.

– Смотри, – Баргоокса провела лезвием по руке.

Кожа разошлась, из раны проступила тёмная кровь, однако не успела первая капля достигнуть пола, как края раны затянулись и, буквально, через минуту от ранения не осталось следа.

– Разве мёртвые так могут? – Баргоокса одарила его своим холодным взглядом.