Бессмертие графини

Конечно, я осознавала, что выхожу за графа, владетельного сеньора, а не конюха. Что все будет куда серьезней. Что я должна буду соответствовать. Но все же, я оказалась не готова к такому холодному дневному равнодушию.

Он называл меня не иначе, как «графиня» и вскоре мне стало казаться, что я забуду собственное имя.

А когда однажды я попыталась, переборов свой страх, завести разговор о том, что испытываю к нему (конечно я не собиралась говорить правды, но надеялась, что такой разговор вызовет ответную реакцию), то просто не смогла вымолвить и слова.

Я стояла, подавившись несказанным, а граф мерцал своими алыми глазами.

– Вам что-то необходимо графиня?

Он вскинул свои темные брови, а я, так и не сумев открыть рот, лишь помотала головой.

– Вот и хорошо, – он усмехнулся, обнажив белоснежные зубы, – а то я подумал, что вы мне прямо тут в любви признаваться начнете. Право же, мы не крестьяне, и знаем, что выше чувств есть долг.

И закончив свой маленький монолог он ушел, даже не обернувшись, оставив меня в полной растерянности.

Как он так легко угадал мои невысказанные слова? И почему, собственно, они остались невысказанными?

Несколько лет семейной жизни, и к чему я пришла?

Распутство, которое граф лишь поощрял всеми возможными способами.

Все та же его замкнутость, как в чувствах, так и в делах замкового хозяйства.

Моя больная привязаннасть к его холоднлму телу и хищной улыбке, и мой страх перед его алыми глазами.

Единственный друг, что одновременно и самый близкий человек для графа.

Безумие, нарастающее с каждым месяцем.

И моя бездетность.

Ведь несмотря на наши жаркие ночи, за эти несколько лет, я так и не смогла родить ему наследника.

Хотя, казалось, графа это нисколько не смущает. Он не выказывал мне претензий, не злился и не угрожал променять меня, «пустоцвета», на более здоровую. Это было весьма странно для столь владетельного сеньора. Мужчинам нужен наследник, это естественно.

Но все, что естественно для других, было совершенно неприменимо к графу.

Однажды, когда граф в очередной раз пришел в мою спальню, я заговорила с ним об этом. Возможно, стоило бы выбрать более подходящее время и место для такого серьезного разговора, но днем мы молчали о личном, так что же еще мне оставалось?

– Господин? – спросила я с придыханием, когда граф жадно шарил по моему телу, заставляя выгибаться ему навстречу.

В ответ он лишь вопросительно вскинул брови и резким движением вошел в меня, заставив вскрикнуть от наслаждения.

– Господин, почему у нас нет детей? – едва находя силы, выговорила я, жадно хватая ртом воздух и стараясь не потеряться в этом море разврата.

– Ты сильно хочешь? – спросил он, остановившись и прожигая меня своими алыми глазами.

Странный вопрос. Я думала, он тоже этого хочет, ведь дети это конечная цель любого брака.

Но да, я хотела этого всей душой. И я готова была ради этого на что угодно.

Отвечать мне не понадобилось.

– Ну значит, они у тебя будут, – своим приятным голосом проговорил граф и вернулся к делу.

В тот раз он закончил скомканно и быстро, что было для него необычно. А потом ушел, оставив меня, чтобы вернуться уже во сне.

Это был один из тех кошмаров, в которых мне не было страшно, и которым я ужасалась уже на утро.

В нем граф кусал меня за шею, а я счастливо размазывала свою кровь по его мраморной груди все повторяя, что у нас будет ребенок. Граф же в ответ сверкал своими дьявольскими глазами и усмехался, обнажая острые, неестественно длинные клыки.

Я забеременела сразу же после той ночи, словно по волшебству.

Моему счастью не было предела, и только тогда я поняла, как много для меня это значило на самом деле.

И как же я была благодарна графу за то, что он подарил мне это счастье.

Глава 7.

Мое интересное положение ничего не изменило в наших отношениях. Граф, как и прежде, продолжал каждую ночь навещать мои покои и мой огромный живот ничуть не мешал ему. Казалось, будто он его просто-напросто не замечает.

А когда он снимал свою рубашку, открывая моему взору мрамор идеального тела, замечать его переставала и я. Ведь холодные объятия графа по-прежнему пробуждали другую меня, заставляли забываться в грешном наслаждении и кричать от счастья пополам с болью. Заставляли забывать, что я леди и к тому же, будущая мать.

Быть может от этого моя беременность проходила на удивление легко. У меня не возникло привычных проблем, вроде тошноты и прочего, к чему меня готовила старая служанка графа, которую, в силу ее опыта, мне невольно пришлось приблизить к себе взамен моей милой Рози.

Несмотря на мое хорошее самочувствие, граф настоятельно не рекомендовал мне разгуливать по замку, да и вообще, выходить за пределы своих покоев, едва живот стал заметен окончательно. Впрочем, произошло это только на пятом месяце, когда как раз зачастили дожди и похолодало.

Поэтому мое вынужденное заточение не доставило мне особых неудобств, хотя в течении этого времени я общалась разве что с графом, да со своей старой-новой служанкой.