Бессмертие (Часть 1)

- В каком смысле, госпожа? - Как ни старалась, Рита не могла перейти на менее официальный тон. Казалось кощунственным обращаться к этой женщине без благоговения в голосе.

- В том смысле, что экспедицию в Нордическую Русь придется отправлять без дипломатической процедуры. О согласовании с буле тоже не может быть и речи, и если нас раскроют... Неужели все ради какой-то дыры в никуда?

- Я ничего не могу обещать, госпожа. Клеопатра грустно покачала головой и снова улыбнулась.

- Совсем как бабушка. - Она глубоко вздохнула. - Ей, да и тебе, необыкновенно повезло с императрицей. Будь на моем месте умный и практичный монарх, он бы и слушать вас обеих не стал.

Рита кивнула, не решаясь возразить.

- Ты хоть чуть-чуть представляешь себе, что там, по ту сторону Врат? Какой от них прок?

- Они могут вернуть нас на Путь.

- В гигантский водопровод из рассказов Патрикии?

- Да, госпожа.

Клеопатра, держа на виске, на верхнем конце шрама, палец, принялась напрягать и расслаблять челюстные мышцы.

- Что необходимо для экспедиции? Больше, чем просила Патрикия?

- Не думаю, Ваше Императорское Величество.

- Тогда это не слишком накладно. Вещи все исправны? Родосские механикосы их проверяли?

- Ремонт не требуется, госпожа. Максимум - замена батареек.

- Сможешь возглавить экспедицию?

- Наверное, именно этого и хотела бабушка.

- Ты очень молода. Рита не стала отрицать.

- Ну, так сможешь?

- Надеюсь.

- Тебе недостает бабушкиного азарта. Она бы сразу сказала "да", хотя бы и сомневалась в себе.

Рита и тут не возразила.

Печально качая головой, Клеопатра обошла вокруг стола и опустила руки на спинку Ритиного стула.

- С точки зрения политики, это авантюра. Мы рискуем конфликтом с Русью, и буле поднимет бурю, если пронюхает... Хочу, чтобы ты знала, юная дама: мое положение незавидно. Я вовсе не в восторге от твоего появления и молчаливой просьбы. С другой стороны, вспоминая твою бабушку...

Рита сглотнула и до судорог напрягла шею, чтобы не кивать, точно китайский болванчик.

- Кое-кому я уже намылила голову за твои злоключения в Мусейоне. Можешь считать, что императрица на твоей стороне. Но учти: монархам нелегко потворствовать своим капризам. Просто мне очень уж хочется, чтобы ты нашла что-нибудь необыкновенное, чудесное, может быть, даже опасное... необыкновенно-чудесно-опасное, не из этой проклятой паутины низкопробных угроз и высокопробного интриганства и ненависти.

Она наклонилась, приблизив свое лицо к лицу девушки, всматриваясь той в глаза.

- Какие дашь гарантии?

- Гарантии, госпожа?

- Личные гарантии. У Риты екнуло сердце.

- Совсем никаких?

Очень медленно, робея и презирая себя за это, Рита произнесла:

- Только мою жизнь.

Клеопатра со смехом выпрямилась, взяла Риту за руки и заставила встать, будто приглашала на танец.

- Все-таки есть в тебе кое-что от старушки. Ну так как. Вещи при тебе?

Наконец-то Рита расслабила шею - лишь для одного кивка.

- Тогда неси Ключ и показывай, как это делала софе. Обожаю эти картинки.

ПУХ ЧЕРТОПОЛОХА, ПЯТЫЙ ЗАЛ

На тридцать первый день расследования Ольми принял решение. В нынешнем вместилище психики ярта ее безопасное изучение было невозможно. Ольми слишком мало знал о системе, в которой хранился ярт, а тот, вероятно, исследовал ее досконально.

Играя желваками, Ольми стоял во второй комнате склепа. Никаких изменений в обличье пленника он не наблюдал: все те же неподвижные, безмятежные, неподвластные времени черты. Вскоре ему предстоит возрождение и, вероятно, новый шанс достичь своей высшей цели...

Ольми никогда не ставил себя в положение, когда насилие угрожало бы самому его "я". Он избегал даже психического смешения с любовницами и друзьями, что не было редкостью в горячую пору яртских войн. А если и приходилось идти на контакт в городской памяти, он всегда тщательно прятал свою психику под крепкой защитной оболочкой. Он и сам посмеивался над этой слабостью, но только однажды пошел ей вопреки: когда вобрал в свою память, а точнее, в имплант, восстановленные фрагменты сознания Корженовского. Но раздробленная личность Инженера допускалась только в верхний слой мышления Ольми и ни в коем случае не глубже.

Он питал отвращение к тесным психоконтактам. Ценил свою уникальность и никогда не подписался бы под максимой поэта давно минувшей эпохи:

"Быть одному - в неважной быть компании", и вполне понимал, отчего: он не желал изучать себя досконально, а уж тем паче - чтобы его изучил досконально кто-то другой. В отличие от многих соотечественников, он не находил удовольствия в самокопании.

Но лучший способ узнать ярта - вобрать его в себя и "погрузиться" в собственный изолированный имплант. Никакое другое устройство не защитит от контрразведывательных мер, а за личностью в импланте можно постоянно наблюдать и в случае чего перебросить ее в другую систему.