БЕСсильный чемпион

Проламываю лбом челюсть – и он окончательно выпускает меня. Ударом правой разбиваю ему скулу. Он падает как мешок с мукой.

– Хреновый из тебя Дедпул, – пинаю в локтевой сгиб.

Рука ломается и провисает как плеть.

– Игра идет на славу, – усмехается Шприц разбитым ртом.

Затыкаю его, взяв за голову и долбанув о бетон. Шприц орет, и я продолжаю молотить его череп об пол. Будто дятел долбит: тук, тук, тук. Затем к этим звукам присоединяется и хруст ломающихся костей.

На миг я застываю. Мимолетное сомнение охватывает меня. Неужели я убью этого беловолосого парня. Это же Шприц! Мой друг! Это он заключил со мной контракт Морзаса в Страшном мире. Это он спас лагерь беженцев от газа василиусов. Спас ценой своей жизни. А я снова убью его?

Но по-другому Белоснежку не спасти. Контракт будет сосать жизненные соки из Светы, пока брат или сестра не умрет.

Мне остается лишь попрощаться с давно умершим другом.

– Ты и мне был почти братом, – говорю те слова, которые так и не сказал в Страшном мире. – Надеюсь, в следующей жизни мне уже не придется убивать тебя.

Единственный, кто заключил сделку с дьяволом, – сам Шприц.

Ребром ладони я разрубаю Глебу шейные позвонки. Словно гильотиной. Силой удара отломанная голова откатывается в сторону от разорванной шеи.

Выпущенные фракталы сразу пронзают мое астральное тело. Я опрокидываюсь на пол, пережидаю боль обретения новой силы.

Кто-то из демоников сказал, что души демонов не успокоятся, пока не соберутся в одном владельце, и он своей мощью не перевесит весь остальной мир. Глупость это, по-моему.

Наконец онемение тела проходит, кряхтя, поднимаюсь.

Когда подхожу к конвейерной ленте, Лена все еще сидит с закрытыми глазами.

– Открывай глазки, сестренка, – говорю притворно бодрым голосом – больше для ушей Светы.

– Братик! – пищит Лена, хлопая ресницами. – Я знала, что ты меня спасешь!

– Артем, – оборачивается на звук Белоснежка. – Где брат и бандиты?

– Все ушли, Света. Все ушли.

В мир иной.

Девушка прикусывает губу, слезы блестят на ее пустых глазах, но она выдерживает боль и не плачет.

Сначала развязываю веревки на руках Лены. Затем срываю цепи с запястий Белоснежки.

Потирая кисти, Света опускает голову.

– Мой брат… он ослепил меня… Но Глеб не всегда был плохим. Часто в детстве он забирал у меня игрушку, а на следующий день возвращал. Может быть, и мои глаза он вернул бы.

– Уже… – говорю. – Он уже вернул тебе их. Через день-два ты снова будешь видеть.

Контракт Морзаса разорван, значит, отток жизненной силы Светы прервался. Восстановление внутренних органов произойдет со временем.

Света больше не сдерживается. Кристальночистые слезы стекают по бледному лицу. Я прижимаю ее голову к своему плечу и глажу по серебряным волосам.

– Спасибо, – плачет она. – Спасибо, Артем, что… уговорил его.

– Твой брат сам хотел этого в душе, – вру, и Белоснежка, понимая, что я вру, еще сильнее вжимается мокрым лицом мне в шею. Сейчас ей нужна именно эта ложь.

– Спасибо!

– Позволь взять тебя на руки – так мы быстрее выйдем отсюда.

– Да, делай, что нужно.

– Подогни ноги.

Она слушается. Беру Белоснежку под бедра и за спину, поднимаю. Замечаю, что юбка задралась и трусики видно, – поправляю подол. Света ощущает мои пальцы на бедре, вздрагивает, но ничего не говорит. Только руками обвивает мою шею крепко-крепко.

– Снова как невесту, – вдруг шепчет она.

– Что?

– Нет, ничего, – тут же отводит Света слепой взгляд.

А я усмехаюсь, тоже вспомнив шутку Олега, когда нес с полигона подвернувшую ногу Белоснежку.

– Так, Лена, головой по сторонам не крутим, – еще не хватало, чтоб сестренка увидела трупешники. – Иди прямо к дверям, понятно?

– Хорошо, братик.

– Шагом марш!