Бессердечный повеса (ЛП)

– Шшш. – Обняв её одной рукой, другой он взял чашку и поднёс её к губам Кэтлин. Она сделала глоток горячего сладкого чая. Его губы слегка коснулись её виска. – Выпей ещё, – пробормотал он и придержал чашку, когда она снова отпила. Кэтлин чувствовала себя довольно глупо, позволяя ему утешать её, как ребенка… и всё же, когда она прислонилась к его широкой груди, ей стало гораздо легче.

– Мы с отцом никогда не были близки, – призналась Кэтлин, в конце концов, – я никогда не понимала почему. Причина… причина во мне, я полагаю. Он любил только одного человека в своей жизни, мою мать. Она чувствовала к нему то же самое. Что весьма романтично, но… ребёнку это тяжело понять.

– Откуда ты взяла такое извращённое представление о романтике? – не без сарказма спросил Девон. Она одарила его удивлённым взглядом. – Любить лишь одного человека во всём мире не является романтичным, – сказал он, – не является это и любовью. Не важно, что чувствовали твои родители друг к другу, им нет прощения за то, что они сняли с себя ответственность за своего единственного ребёнка. Хотя, видит бог, тебе было лучше с Бервиками. – Его рука крепче сжала её руки. – Если хочешь, я отправлю телеграмму управляющему фермой, чтобы побольше узнать о состоянии твоего отца.

– Да, пожалуйста, – ответила Кэтлин, – но это, вероятно, рассердит отца.

– Тем лучше.

Девон поправил чёрную камею у её горла.

Кэтлин посмотрела на него серьёзным взглядом.

– Раньше я хотела родиться мальчиком. Думала, что тогда, возможно, вызывала бы у него больший интерес. Или если была бы красивее или умнее.

Девон обхватил её щёку ладонью, заставив посмотреть на него.

– Дорогая, ты и так очень красива и уж чересчур умна. Ничего бы не поменялось, если бы ты родилась мальчиком. Не в этом проблема. Твои родители – эгоистичные болваны. – Он погладил большим пальцем её щёку. – И какими бы недостатками ты ни обладала, ты достойна любви.

Последнюю удивительную фразу Девон произнёс тихим шёпотом.

Она уставилась на него, как зачарованная.

«Он не имел в виду того, что сказал», – подумала Кэтлин. И, без сомнений, уже пожалел о своих словах.

Но они продолжали смотреть друг на друга. Глядя в его тёмно-голубые глаза, ей казалось, будто она в них тонула, погружалась в бездонные глубины, из которых можно никогда не выбраться. Кэтлин задрожала и отвела взгляд в сторону, оборвав связь.

– Поехали со мной в Лондон, – послышался голос Девона.

– Что? – озадаченно переспросила она.

– Поехали со мной в Лондон, – повторил он, – мне придётся уехать через две недели. Возьми с собой девочек и горничную. Поездка всем пойдёт на пользу, включая и тебя. В это время года в Гэмпшире делать нечего, а в Лондоне развлечений хоть отбавляй.

Кэтлин хмуро на него посмотрела:

– Ты же знаешь, что это невозможно.

– Ты имеешь в виду траур.

– Конечно, я имею в виду траур.

Ей не понравились озорные искорки, появившиеся в его глазах.

– Я уже всё продумал, – сказал он. – Не будучи так хорошо осведомлённым в правилах приличия, как ты, я проконсультировался у образцового члена высшего

общества по поводу тех мероприятий, которые могут быть допустимы для молодых женщин в трауре.

– Какой образцовый член высшего общества? О ком ты говоришь?

Устроив Кэтлин поудобнее у себя на коленях, Девон потянулся через весь стол, чтобы взять лежавшее рядом с тарелкой письмо.

– Ты не единственная, кто сегодня получил корреспонденцию. – Он эффектно вытащил письмо из конверта. – По словам известного эксперта в области траурного этикета, о посещении пьесы или бала не может быть и речи, но вполне допустимо сходить на концерт, музейную выставку или в частную галерею. – Далее Девон принялся зачитывать отрывок из письма вслух: – Эта эрудированная леди пишет: «Длительное уединение может способствовать затянувшейся меланхолии у молодых, неокрепших барышень, чего следует опасаться. В то время как девушки должны уважать память почившего графа, будет мудрым решением, позволить им несколько невинных развлечений. Я бы посоветовала то же самое и леди Трени, чей живой нрав, по моему мнению, не сможет долго переносить нескончаемое однообразие вокруг и одиночество. Поэтому я всецело одобряю...»

– Кто это написал? – спросила Кэтлин, выхватывая письмо из его руки. – Кто мог бы предположить... – Увидев подпись в конце письма, она ахнула, округлив глаза. – О Боже. Ты проконсультировался у леди Бервик?

Девон ухмыльнулся: