Бессердечный

— Час или два, — предположил Томаш. — Сначала нас сильно трясло, потом дорога стала лучше. Возможно, меня просто возили по кругу, но что вывозили за город — никаких сомнений в этом быть не может.

— Что потом?

— Высадили перед домом. Когда я снял с глаз повязку, рядом уже никого не было.

— Досадно.

Я подошел и сорвал с шеи ветеринара нарядный платок, который никак не сочетался с его строгих оттенков одеянием. На дряблой коже четко выделялись бледные отпечатки ладоней.

— Ведите себя как обычно, — предупредил тогда татуировщика. — Домочадцам скажите, что грабителей вспугнул случайный прохожий. Если вас снова пригласят делать татуировки эти господа, потрудитесь запомнить каждое слово, каждый звук. Вы должны выяснить, куда вас отвозят. Это ясно?

— Да.

— Мы сами свяжемся с вами, — включился в разговор Рамон. — А если сболтнете лишнее, от вас просто избавятся.

Ветеринар глянул на нас исподлобья и ничего не сказал.

Я взял со стола вчерашний номер «Столичных известий», мимоходом стряхнув на пол пачку папирос и коробок спичек, подошел к камину и кинул газету на угли. Когда бумага закурилась дымом и вспыхнула, скомандовал хозяину дома:

— Кожу!

Томаш Горски выполнил распоряжение и даже пошуровал в камине кочергой, закапывая поглубже в угли тряпичный сверток. Огонь немедленно сделался грязно-бурым, по комнате разошелся неприятный запах паленой плоти.

— Своих отопрешь через пять минут, а пока сиди спокойно, — предупредил я и сунул стопку гиней в нагрудный карман пиджака ветеринара. — Считай это платой за благоразумие.

Потом я указал Рамону на заднюю дверь, сам выскочил следом и рванул через задний двор. На этот раз перелезать через ограду мы не стали, вместо этого отперли калитку, спокойно вышли на улицу и поспешили к броневику.

Вдогонку еще долго доносился надсадный лай цепного пса.

— Так, говоришь, тротил засыпал? — спросил я напарника, забираясь за руль самоходной коляски.

— Засыпал, — подтвердил тот и в свою очередь поинтересовался: — Ты ему веришь?

— Томашу? Да, верю. Не думаю, что он работает на египтян. Просто так сложились обстоятельства.

— И он был полностью откровенен?

— Более-менее.

Лично меня убедили даже не слова ветеринара, а отпечатки ладоней мавра у него на шее. Никто не стал бы так откровенно клеймить своего сообщника, а вот как напоминание случайному человеку о необходимости держать язык за зубами подобная метка годилась как нельзя лучше. Деньги и угроза, кнут и пряник. Ничего нового.

— Сто гиней — это сколько? — спросил вдруг Рамон. — Тысяча франков? Больше?

— Тысяча двести, — подсчитал я в уме, направил броневик на выезд из проулка и пошутил: — Даже жаль, что мы не грабители.

Рамон нервно рассмеялся; думаю, эта мысль успела посетить и его.

— Раз они не избавились от татуировщика, — задумчиво произнес он, — значит, собираются пользоваться его услугами и впредь.

— Думаю, так и есть, — кивнул я и прибавил газу, обгоняя тихоходную телегу.

— Устроим засаду? — предложил Рамон.

Я искоса глянул на приятеля и хмыкнул:

— Ты действительно готов караулить их ночью?

Крепыш поежился.

— А есть другие варианты?

— Рамон, — вздохнул я, — наш единственный шанс — это выжечь гнездо вампира днем, когда он и его слуги не смогут оказать достойного сопротивления. Иначе не поможет и огнемет, даже не сомневайся.

При напоминании о вампире напарник окончательно поскучнел и отвернулся к боковому окошку.

— Где логово, мы не знаем, — произнес он некоторое время спустя.

— Есть у меня кое-какие предположения, — уверил я приятеля, загоняя броневик в глухой дворик неподалеку от оружейного магазина «Золотая пуля». — Подожди здесь, — попросил, выбираясь из-за руля. — Вернусь минут через двадцать. Если задержусь, не беспокойся.

— Ты платишь, — беспечно отозвался Рамон, который готов был сидеть в кабине за пять сотен в день хоть до вечера.

Оружейный магазин с претенциозным названием «Золотая пуля» работал с самого утра; там я приобрел десяток пулевых патронов десятого калибра и столько же с картечью, потом направился в лавку «Механизмы и раритеты». Пусть особой нужды в самодельном огнемете при загородной вылазке и не было, но мне не хотелось складывать все яйца в одну корзину, полагаясь исключительно на трофейный аппарат, который я даже не успел еще проверить в действии.

Александр Дьяк к этому времени уже открыл свое заведение, более того — в лавке толпились ранние покупатели: трое студентов и седобородый преподаватель, словно сошедший с карикатуры о рассеянном профессоре. Я даже внутрь заходить не стал, только глянул через витрину и сразу направился в кофейню по соседству, из которой доносился упоительный аромат свежей выпечки и молотого кофе.

Кофе выпил у стойки, слойки и маковые булочки попросил убрать в бумажный пакет и вернулся к «Механизмам и раритетам», когда хозяин лавки уже обслуживал последнего покупателя — того самого «профессора».

— Доброе утро, Александр! — поздоровался я, проходя внутрь.