Бессердечные

Ханна встала с постели, прошла к гардеробу и погладила принадлежавший Эли лоскут «Капсулы времени», который выкрала у Арии в больнице. Ханна не стыдилась своего поступка: эта частичка флага не принадлежала Арии.

– Я слышал, объявился новый «Э», который шлет вам сообщения, – сказал Майк неожиданно серьезным тоном.

– Я от «Э» ничего не получала, – честно призналась Ханна. С тех пор как у нее появился новый айфон и поменялся номер телефона, «Э» оставил ее в покое. – И надеюсь, что больше не получу. – Она поежилась, вспомнив ужас переписки с прежним «Э», которым оказалась ее лучшая подруга Мона Вондервол.

– Что ж, дай знать, если понадобится моя помощь, – сказал Майк. – Задницу кому надрать и все такое.

– Непременно. – Ханна зарделась от удовольствия. Прежде ни один парень не предлагал вступиться за ее честь. Она чмокнула губами, посылая в телефон поцелуй, и нажала отбой, пообещав Майку, что встретится с ним за чашечкой кофе в школьном буфете «Заряд бодрости».

Потом она спустилась позавтракать, на ходу расчесывая свои длинные огненные волосы. На кухне пахло мятным чаем и свежими фруктами. Ее будущая мачеха Изабель и будущая сводная сестра Кейт уже сидели за столом, поглощая кусочки дыни с творогом. По мнению Ханны, более тошнотворного сочетания продуктов придумать нельзя.

Увидев в дверях Ханну, они обе вскочили на ноги и дуэтом пропели:

– Как ты себя чувствуешь?

– Нормально, – буркнула Ханна, продолжая расчесывать волосы. Изабель, естественно, поморщилась: она была гермофобом[2] и терпеть не могла, когда кто-то причесывался рядом с пищевыми продуктами.

Ханна плюхнулась на пустой стул и потянулась за кофе. Изабель с Кейт снова сели. Воцарилась напряженная тишина, словно Ханна помешала их разговору. Наверно, про нее сплетничали. С них станется.

Отец Ханны встречался с Изабель на протяжении многих лет – даже Эли успела познакомиться с Изабель и Кейт за несколько месяцев до своего исчезновения, – но жить в Роузвуд они приехали только после того, как мать Ханны перевели работать в Сингапур, а отец нашел работу в Филадельфии. Плохо уже то, что на Изабель отец решил жениться – она медсестра, да еще и повернута на искусственном загаре, – не чета эффектной и успешной матери Ханны. Кроме того, в качестве приложения имелась сводная сестрица – высокая худая девчонка… И что вообще ни в какие ворота не лезло – ровесница. С тех пор как Кейт поселилась здесь две недели назад, Ханне ежедневно приходилось терпеть ее пение в дэше, где она орала всякую белиберду из телешоу «Американский идол», нюхать ее вонючий бальзам для волос. Кейт делала его собственноручно из сырых яиц и клялась, что это придает шевелюре блеск. Дополнительно бесили дифирамбы отца в адрес Кейт. Тот хвалил ее за малейшие пустяки, словно это она была его настоящей дочерью. А еще Кейт переманила на свою сторону новых подпевал Ханны – Наоми Зиглер и Райли Вулф – и сказала Майку, что Ханна на спор пригласила его на свидание. Ханна в свою очередь всем объявила, что у Кейт герпес (на вечеринке, пару недель назад), так что, пожалуй, теперь они квиты.

– Хочешь дыню? – елейным голоском предложила Кейт, пододвигая к Ханне тарелку с дыней раздражающе худыми руками.

– Нет, спасибо, – отказалась Ханна таким же слащавым тоном. На вечеринке в «Рэдли» они вроде как объявили перемирие – Кейт даже улыбалась, видя сводную сестру вместе с Майком, – но Ханна не собиралась особо с ней любезничать.

Кейт вдруг охнула.

– Опа-а, – прошептала она, придвигая к своей тарелке утренний выпуск «Филадельфийского наблюдателя», открытого на странице с рубрикой «Мнения». Она попыталась сложить газету, пока Ханна не увидела заголовок, но было поздно. На развороте красовалась большая фотография, на которой Ханна, Спенсер, Эмили и Ария стояли перед горящим лесом. «Долго еще мы будем терпеть ложь? – вопрошал автор статьи. – Элисон ДиЛаурентис, по словам ее лучших подруг, восстала из мертвых».

– Мне так жаль, Ханна. – Кейт поставила на статью тарелку с творогом.

– Ерунда, – отмахнулась Ханна, стараясь скрыть смущение. И что за придурки эти журналисты? Можно подумать, в мире нет более важных событий. А ничего, что они дымом надышались?

Кейт взяла сочный кусочек дыни.

– Я хочу помочь, Хан. Если нужно, я могла бы защищать тебя перед прессой – выступала бы перед камерой и все такое. Ты только скажи.

– Спасибо, – с сарказмом в голосе поблагодарила Ханна. Ах-ах, какая забота. Потом, на той же полосе, она заметила выглядывавшее из-под тарелки фото Вилдена. «Полиция Роузвуда, – гласила подпись под снимком. – Они действительно делают все, что могут?»