Бессердечное небо (ЛП)

— Я не боюсь Лайонела Акрукса, — насмехалась она. — Может, он и обманом добился власти над тенями, но он не могущественнее меня. На самом деле, он лишь отголосок того человека, которым мог бы стать его брат, если бы пришел к своей власти, а не умер так, как это случилось.

Всем были известны слухи о несчастном случае, в результате которого старший брат Лайонела Рэдклифф рано сошел в могилу, и уже давно возникли подозрения, что именно Лайонел был тем, кто действительно виновен в смерти своего брата, дабы занять его место, не столкнувшись с ним, как Фейри. Его отец в свое время пресек эти слухи, но если Лайонел, которого мы теперь знаем, хоть в чем-то похож на того, кем был раньше, то я готов поспорить, что смерть Рэдклиффа была ничем иным, как хладнокровным убийством.

— Ты уверена? — спросил я, не желая отпускать ее, хотя и видел, как она твердо настроена на это, и ничего нельзя сделать, раз она пришла к такому решению.

— Да, Калеб, не беспокойся обо мне. Просто держи этот блокнот, а с остальным мы разберемся по ходу дела. А теперь, если ты не хочешь, чтобы они все подумали, что я делаю самое длинное в мире дерьмо, мне нужно идти.

Я рассмеялся и позволил ей снова заключить меня в крепкие объятия.

— Держи драгоценный камень при себе. Активируй его, если получишь информацию, которая заставит тебя считать, что моя жизнь в опасности, или если жизнь Антонии или Тиберия в опасности, тогда задействуй его, предупреждая меня об этом тоже. Просто надави на него своей силой один раз, если моя жизнь в опасности, два раза подряд, если это семья Антонии, и три раза в случае Тиберия. Если ты повторишь это четыре раза, мы будем знать, что нам всем нужно бежать. Я прослежу, чтобы у нас были планы на случай, если дело дойдет до такого.

— Я не знаю, через сколько времени мы снова увидимся, — вздохнул я, сжимая ее в объятиях и почти чувствуя себя маленьким мальчиком, который забирался к ней в постель, когда она поздно возвращалась с заседания Совета, хотя теперь я был выше ее более чем на фут.

— Я всегда в твоем сердце, Калеб. А ты всегда в моем. — Она поцеловала меня в щеку и прижалась ко мне в последний раз, а затем отступила назад и исчезла в вихре звездной пыли.

У меня сжалось нутро, глядя, как она уходит, и зная, что она возвращается обратно в руки этого психопата, и боясь, что я, возможно, только что увидел свою мать в последний раз. Наши родители являются самыми близкими Фейри во всей Солярии к его уровню власти. Они представляют собой самую реальную угрозу, окружающую его. И, возможно, сейчас он достаточно заботится об общественном мнении, стараясь заставить их подчиниться, а не просто убить, но в долгосрочной перспективе? Я не доверяю ему ни на йоту. Что значит, нам необходимо работать еще усерднее, чтобы уничтожить его как можно скорее.

Я глубоко вздохнул, достал из кармана свою звездную пыль и оставил пустыню позади, погрузившись в объятия звезд.

Я снова приземлился на холодную заснеженную местность, где находился Берроуз, и еще раз огляделся вокруг, так как не смог заметить ни фермы, ни чего-либо еще, что позволило бы кому-то узнать, что цитадель повстанцев находится прямо под моими ногами. Иллюзии вокруг этого места очень сильны, и я уверен, что не нашел бы его, если бы не знал его местоположения и не получил права войти.

Я начал идти, не сводя глаз с далекой заснеженной горы, пока не столкнулся с сопротивлением магического барьера. Я стиснул зубы, когда сила магии прорвалась сквозь меня, и в следующее мгновение рядом с кольцом истоптанного снега вдоль края барьера появились ферма и амбар.

Я хмуро уставился на множество следов, которые были вытоптаны до самой грязи, но тут раздался волчий лай, заставивший меня повернуться как раз вовремя, и на меня набросился белый Волк с большой задницей.

Сет повалил меня на землю, заставив выдохнуть, и я рассмеялся, упав под ним на снег, а он провел подушечкой языка прямо по центру моего лица.

— Гах! — Я оттолкнул его, и его возбужденные рыки перешли в смех, когда он перекинулся обратно, устроившись на мне и широко ухмыляясь.

— Чувак, я не переставал шагать с того момента, как ты ушел, — начал он. — Я так охуенно взвинчен, что даже не верится. Не думаю, что когда-либо раньше я был так рад видеть твое великолепное лицо.

— Да ну? И насколько же ты благодарен за то, что я жив и здоров? — спросил я, пробежав взглядом по его шее и остановившись на биении пульса под кожей.

— Я вижу, как все обстоит — ты хочешь меня только ради моей крови, — проворчал он, откинувшись назад и давая мне возможность рассмотреть его пресс, не говоря уже о его члене, который выставлен наружу и почти наполовину готов. С другой стороны, он постоянно казался твердым в эти дни, так что я начал думать, что это, должно быть, дело рук Волка. В конце концов, он привык к тому, что его стая трахается с ним чертовски часто, так что, возможно, его тело привыкло к необходимости удовлетворять стольких из них.

— Ты смотришь на мой член? — спросил Сет, наклонив голову, разглядывая меня, и я перевел взгляд обратно на его лицо.