Бесконечный уровень

Я надеялся, что это будет не совсем трудным делом. Вместо этого пришлось начинать с азов, которые в девчачью голову не хотели ложиться ни под каким углом. Случай был тяжёлый, но и винить девочку за то, что она не понимает математику было как-то неправильно. Тем более что она явно была не технарь, а махровый гуманитарий, который в закладках для формул стишки сочиняла. В итоге, объяснив ей как решить задания хотя бы на тройку, мы пошли пить чай. Я же думал поговорить с Мартой, что может она зря из девочки технаря делает? Пусть гуманитарии сейчас были не так востребованы, как технари, но и стихи кому-то надо писать. Люда уже и забыла о переживаниях и болтала о каких-то девчонках из класса и мальчишек, которые предлагали взломать электронный журнал и исправить всем оценки. Был там какой-то умник, который это мог сделать, но пока не умел заметать следы, поэтому собирался такую аферу провернуть лишь в самый крайний случай. 

 

Может и Стас когда-то так журналы электронные ломал, чтоб какой-нибудь девчонке оценку подправить или доказывал, чего стоил. Я же это как-то пропустил. В выходные мы обсуждали игры, а все школьные проблемы заканчивались их коротким ответом, что всё нормально. Меня тогда это устраивало. Нет лишних вопросов, значит и нет проблем. Но ведь тогда, за этими незначительными делами в виде переживаний за оценки, дружбу и врагов — тогда и формировался их характер и взгляд на этот мир. Тогда Стас и решил, что главное не родные, а амбиции. Что близкие люди могут быть полезными марионетками. И не надо спрашивать их о согласии. Ведь всё равно останутся в живых. Чего им ещё надо? Это злило, но злость была скорее не на сына, а на себя, что я что-то пропустил. Может быть уроки? И вопросы о делах не из чистого долга, а из интереса их жизни? Хотя долго казалось, что у них жизнь лёгкая и скучная. Сейчас мне что-то подсказывало, что я сильно ошибался всё это время. 

 

— Чай пьёте? А я ужин принесла, — сказала Марта. Уставшая, с кругами под глазами и встревоженным выражением лица. С таким лицом смертный приговор слушают.  

 

— Я пока не помираю, и не планирую в ближайшее время. Иди пока переоденься, в душ сходи, а я еду разогрею, — сказал я, забирая у неё пакеты. 

 

— Тебе надо лежать… 

 

— Обязательно, но не сейчас, — ответил я. — К тому же нам надо поговорить. 

 

— О чём? — спросила она, явно раздумывая стоит ли со мной спорить или нет. 

 

— О многом. Иди. Я в состоянии разогреть ужин.