Бесконечность не предел (Трилогия о числонавте Прохоре Смирнове)

— Будем в двенадцать, Николаевич, — подтвердил начальник полётов Абаканского центра боевого применения гражданской авиации. — Прилетит «Ансат», заберёт вас всех, не переживай.

Волков опустил мобильный телефон, посмотрел на Талгата.

Оба стояли в низинке между скалами, куда выходил лаз из пещеры с ледяным потолком, и смотрели в распадок. Вертолёт мог сесть только там, и по буеракам компании надо было спускаться к нему метров двести.

— Если нас заметят в момент спуска…

— Ничего, старик, прорвёмся, — хладнокровно сказал араб, подставляя лицо утреннему солнышку. — Вряд ли Охотники умеют прыгать по скалам как горные козлы. Вернётся Данияр, да ещё не один, они устроят преследователям такой цирк, что мало не покажется.

— Формотранс? — прищурился Волков.

Талгат кивнул.

— А ты владеешь этим… колдовством?

— За кого ты меня принимаешь? Если бы я владел формотрансом, ты бы передо мной сейчас не стоял живой. Я в этом деле глухонемой.

Сергей Николаевич скупо улыбнулся.

— Я тоже, иначе и ты передо мной сейчас не стоял бы живой. Сколько мы побегали друг за другом по арабским пустыням и горам? Не вспомнить. Не понимаю, почему наши не возвращаются. В Америке давно ночь.

— Пойдём к своим, полковник, они уже близко.

— Расчёт?

— Интуиция.

Спустились под землю, провожаемые взглядами Кости, Харитоныча и Валентина, что замаскировались в скалах вокруг лаза и выполняли роль боевого охранения.

В гроте-пещере с волшебным ледяным потолком, усеянном каплями и наплывами льда красивого волнового рисунка, пропускающим голубой свет, ничего не изменилось.

Валерия и Роберт Салтанович о чем-то тихо беседовали, сидя на каменных обломках. Прохор, Устя и Данияр лежали бок о бок в неподвижности.

Волков обошёл всех троих, шевеля бровями, потом подсел к беседующим.

— Что обсуждаем?

— О жизни разговариваем, — сконфузился Царь Салтан. — Если честно, я многое поменял бы в прошлом. Может, и в спецназ не пошёл бы.

— Многие хотели бы исправить свои ошибки, — поддержала собеседника Валерия. — Дан об этом не раз говорил.

— К сожалению, никому не удаётся откорректировать прожитую жизнь. — Волков помолчал. — Возможно, даже богу. Если бы нас с детства учили не делать ошибок, и сожалеть о прошлом не пришлось бы.

— В молодости никто об этом не задумывался, — покачал головой Роберт Салтанович. — Сил много, всё хочется попробовать, особенно запретное, в мозгах ветер. Я вот так и не одолел вредные привычки, а мог бы их и не растить.

— У вас есть вредные привычки? — не поверила Валерия. — А с виду вы очень положительный человек.

— Курю много, — осклабился бывший спецназовец группы «Альфа». — Сквернословлю, рискую напропалую, ужинаю поздно.

Валерия рассмеялась.

— Насчёт риска это ты верно заметил, — хмыкнул Волков. — Сколько раз из могилы тебя вытаскивали.

— Так ведь и я в долгу не оставался?

— Разве что. А шутка насчёт позднего ужина, типа — ужин отдай врагу, неправильная. На самом деле ночью желудочно-кишечный тракт продолжает исправно работать и освобождать организм от ненужного. Если ешь в меру — никакого жира не накопишь.

— Я не знал, — обрадовался «старый конь спецназа», — теперь буду есть на ночь без опаски.

— Да и насчёт ругани можно поспорить. Немцы из Кильского университета установили: когда человек ругается, у него повышается уровень эндорфина.

— Чего?

— Гормон такой, его называют гормоном радости. Он, кстати, выделяется и когда человек счастлив.

Роберт Салтанович заржал.

— Значит, чем больше я ругаюсь, тем больше счастлив?

— Опять же в меру, старик, в меру.

Где-то далеко в горах послышался гром.

Все замолчали, навострив уши.

Гром повторился, уже ближе, перешёл в лопотание.

— «Вертушка»! — вскочил Волков. — А обещали прилететь в двенадцать.

В дальнем конце пещеры, выходящем в горы, появился спешащий Валентин, на бегу поднял руку.

— Сергей Николаевич, «вертушка»!

— Слышу, надо просигналить лётчикам.

— Это военная «вертушка», «ночной охотник».

— Ми-28Н, что ли?

— Он самый, рыщет над той пещерой, откуда мы ушли.

— ЗРК бы сюда, — сквозь зубы процедил Роберт Салтанович, — типа «Иглы-2М». Это ты не додумал, Николаич, надо было захватить.

Саблин вдруг сел. Прохор рядом с ним тоже.

— Что за суматоха?

— Вернулись! — взвизгнула Валерия, бросаясь к мужу.

Волков быстро подошёл к лежащим, цепко глянул на Прохора.

— Вы… ещё… не наш?

— Надеюсь, не ваш, — скривил губы Прохор. Указал на потолок. — Вертолёт?

— Военный, — оскалился Роберт Салтанович. — За нас принялись всерьёз. Почему так долго не возвращались? Десять с лишним часов ждём.

— Возвращались кружным путём, — сказал Саблин, вставая. — Никто не предполагал.

— Удалось обезвредить Админа?

— Удалось, позже расскажу. Пойдёмте, посмотрим на «вертушку». Может, полетает часок и улетит?

— Я с вами, — вцепилась в его локоть Валерия.

— Подожди здесь, родная. Талгат, останься с ней, пожалуйста.

Араб успокаивающе взял женщину под руку.

Вылезли наружу, прислушиваясь к гулу нарезающего круги над горами вертолёта, понаблюдали за ним.