Бесконечно. До звезд. Навсегда

Перестаю жевать, глядя на Дениса.

– По другой версии, – продолжает он спокойно, – Кощей – это образ происхождения мира из хаоса.

– Я больше верю в первую версию, – произношу, вспоминая сказки из детства.

– Утка у славян всегда считалась символом продолжения рода, поэтому яйцо, собственно, в ней и находится. И само яйцо – это жизнь.

– А заяц? – ловлю себя на мысли, что мне нравится слушать Дениса.

– Здесь мнения тоже расходятся. Заяц – символ земного зла, такой же изворотливый и хитрый. Либо его еще связывают с луной. А также с процессом воспроизводства потомства.

Хихикаю, вспоминая истории про плодящихся кроликов.

– То есть яйцо – жизнь, утка – …

– Зарождение жизни, – помогает Денис.

– А заяц отвечает за сам процесс.

Не знаю, виновато вино или нереальность рассказа, но мне становится смешно. Он тоже смеется:

– Интересный у нас получился разговор.

– Да, – киваю.

– У тебя красивая улыбка.

Смущаюсь. В животе сводит внутренности.

– Спасибо, – благодарю, опуская глаза в тарелку. – А ты откуда все это знаешь? Увлекаешься сказками?

– Бывает, – отвечает Денис уклончиво.

Задерживаю на нем взгляд, пытаясь понять, что он скрывает. А ощущение, что Денис не так прост, как кажется, есть.

– Ты не заказала десерт, – замечает он.

– Не люблю сладкое.

– Ты вообще не ешь сладкое? – вскидывает Денис бровь.

– Практически да.

– А есть что-то из сладостей, что ты любишь?

– М, – задумываюсь, – нет.

– Кофе ты тоже пьешь не сладкий, я помню.

– Да, – улыбаюсь, чувствуя внутри тепло от того, что Денис запомнил мои вкусы.

– Откуда такая нелюбовь к сладостям?

– Не знаю, – дергаю плечом. – С детства была к ним равнодушна. Торты, кстати, вообще терпеть не могу. Особенно те, где много крема.

Меня аж передергивает.

– А что любишь?

Смотрю на Дениса и не могу сдержать смех.

– Это, что, допрос?

– Это попытка узнать о тебе больше.

– Зачем? – стреляю в него глазами. Благодаря вину, я сейчас не чувствую того напряжения и волнения, с которым приехала в ресторан.

– Потому что ты мне интересна, Даша.

От того, как Денис произносит мое имя, по телу прокатывается приятная волна.

– И что же во мне интересного? – склоняю голову на бок.

– Ты.

Вскидываю бровь и чувствую, как медленно тону в его глазах. Прокашливаюсь и отворачиваюсь.

– Когда я увидел тебя первый раз, там, на аллее, то знаешь, что я подумал?

– Что?

– Какая красивая девушка и с такими грустными глазами.

Смущенно опускаю глаза в тарелку и начинаю ерзать на стуле.

– И мне захотелось разгадать тайну этих грустных глаз.

Денис крутит в пальцах тонкую ножку бокала, гипнотизируя меня взглядом. Бросает в жар и становится трудно дышать. Ладони потеют и слабеют колени. Не вижу ничего вокруг, кроме глаз напротив. Даже музыка теперь звучит где-то далеко.

– Поделишься? – спрашивает он и я, вздрогнув, наконец, начинаю дышать полной грудью.

– Нет, – отвечаю тихо.

– Все было так плохо? – хмурится Денис.

– Я не хочу об этом говорить.

– Хорошо. О чем ты хочешь поговорить? – соглашается он.

Теряюсь. Своими словами Денис всколыхнул в моей душе то, что я хотя бы на этот короткий вечер смогла забыть – боль от того, что Стас предпочел мне другую. Разговор не клеится. Мне становится неуютно и неловко.

– Я, наверное, поеду домой, – произношу неуверенно.

– Спешишь от меня избавиться?

– Нет. Просто уже… Уже поздно.

– Мне кажется, ты меня боишься.

Во рту пересыхает.

– С чего ты взял?

– Ты все время пытаешься от меня сбежать.

– Я не сбегаю. Мне, правда, пора домой.

– Хорошо, – к моему удивлению, соглашается Денис. Он вызывает такси, расплачивается и мы идем к выходу.

На улице уже темно. Зажглись фонари. Сегодня жара не спадает даже с наступлением ночи.

– Я провожу тебя, – говорит он, когда приезжает машина.