Бесконечная шутка (= Infinite jest | отрывок, перевод не завершён)

И но вот пока прояснялось, что тезисом этой программы СВС было «Шизофрения: тело», закадровый голос лучился хорошо смонтированным воодушевлением, объясняя, что, ну, да, бедняга Фентон, конечно, безнадежен, если оценивать его как внеинституциональную функциональную единицу, но зато, с другой стороны, наука может придать его существованию хоть какой-то смысл, изучая его и помогая понять, как именно шизофрения проявляется в человеческом мозге… что, иными словами, используя передовые технологии, например позитронно-эмиссионную томографию, сокращенно ПЭТ (у них же спонсор Invasive Digitals, слышит Орин, как бормочет себе под нос аспирантка с факультета возрастной психологии, не отводя взгляда над чашкой от экрана и не замечая, что Орин парализованно проснулся), можно увидеть, что сканы поврежденного мозга бедного Фентона показывают рисунок позитронного излучения, чем при сканировании среднестатистического, не склонного к галлюцинациям, богобоязненного альбертанского мозга, двигать вперед науку, если ввести подопытному Фентону в кровь специальную радиоактивную краску, способную преодолеть гемоэнцефалический барьер, и затем затолкнуть его во вращающийся приемник ПЭТ-сканера – на экране видно, что это огромный аппарат серо-металлического цвета, словно выдуманный Джеймсом Кэмероном и Фрицем Лангом в соавторстве; а теперь взгляните в глаза бедняги Фентона в момент, когда он начинает понимать, что говорит голос за кадром, – далее происходит резкий монтажный скачок в стиле старых общественных телепередач, мы видим субъекта Фентона в пятиточечных брезентовых ремнях безопасности, мотающего рыжей головой из стороны в сторону, пока парни в мятно-зеленых хирургических масках и шапочках вводят ему в кровь радиоактивную жидкость из шприца размером с кухонную спринцовку, затем мы видим, как глаза Фентона предсказуемо вылезают из орбит, когда его катят к огромному серому ПЭТ-сканеру, и, как неподнявшийся хлеб на противне, заталкивают в открытую пасть аппарата, пока на виду не остаются лишь выцветшие кроссовки, после чего он начинает вращаться против часовой стрелки, с брутальной скоростью, так, что сперва носки кроссовок Фентона смотрят вверх, потом налево, потом вниз и направо и снова вверх, быстрее и быстрее, и увеличивают скорость, машина булькает и чирикает, но эти звуки даже близко не могут заглушить загробные вопли Фентона, доносящиеся изнутри, когда самые его самые ужасные галлюцинаторные страхи воплощаются в реальность, и можно буквально услышать, как его окрашенные специальным радиоактивным красителем остатки разума вырываются из него вместе с этим стереовоплем, в то время как на экран накладывается изображение мозга Фентона с янтарно-красными и нейтронно-синими участками в нижнем-правом углу, где обычно появляются интерлейсовские функции времени и температуры, и бодрый закадровый голос кратко излагает историю открытия и изучения первых случаев параноидной шизофрении и ПЭТ-сканера. Все это время Орин лежит - едва разомкнув веки, мокрый от пота, его бьет утренняя дрожь - и хочет одного: чтобы Субъект оделась, нацепила свои острые украшения, забрала остатки своего «Тоблерона» из холодильника и ушла, ведь только тогда он сможет подняться с кровати, пойти в ванную, собрать всех задохнувшихся под стаканами тараканов в пакеты с застежками и выбросить в мусорный бак EWD, пока баки еще не забили доверху, и после этого решить, какой именно дорогой подарок отправить ребенку Субъекта.

А потом эта птица, просто из ниоткуда.

А потом – эти новости о давлении со стороны администрации «Аризонских Кардиналов», которая требует, чтобы он участвовал в серии безвкусных интервью-профилей с каким-то репортером из журнала «Момент», с вопросами из личной жизни, отвечать на которые следовало вежливо, искренне и с пользой для команды, и весь этот выводил его из себя и вынуждал снова звонить Хэлли, открыть эту шкатулку Пандоры с червями.

Также в душе Орин бреется, с раскрасневшимся лицом, объятым паром, на ощупь снизу-вверх, лезвие бритвы движется с-юга-на-север, как его учили.

Год Впитывающего Белья для Взрослых Depend

Вот Хэл Инканденца, семнадцать лет, с латунной однозатяжкой, тайком курит дурь в подземной насосной Энфилдской теннисной академии, выдыхает бледный дым в промышленный вытяжной вентилятор. Сейчас короткий печальный перерыв между полуденными играми с разминками и ужином в столовой академии. Хэл здесь один, никто не знает, где он и что делает.

Хэл любит курить втайне, но еще большая тайна в том, что от самой тайны он получает не меньшее удовольствие, чем от курения.