Бесконечная одержимость (ЛП)

— Только не говори мне, что ты никогда этого не делала. — Джаз делает еще один глоток вина. — Ладно, вообще-то я в это верю. И Нейт никогда бы не проявил к тебе такого неуважения, чтобы спрашивать. — Она закатывает глаза. — Но я подумала, что, может быть, до него был какой-то другой парень…

— Не то чтобы моя личная жизнь была такой уж насыщенной, — сухо говорю я ей. — Так что нет. Я этого не делала.

— Попробуй, — весело предлагает Джаз. — При подходящих обстоятельствах это может быть довольно горячо.

Я не очень понимаю, что это за обстоятельства. Но у меня также нет времени спрашивать, потому что мне нужно закончить собираться менее чем через тридцать минут, а мои волосы уложены только наполовину. Джаз отвлекла меня больше, чем я должна была ей позволить.

К тому времени, как я закончила, мои темные волосы распущены и упруги, с густыми пушистыми волнами, макияж выполнен в приглушенных оттенках шампанского, а губы темно-нюдовые. Я надеваю туфли с острым носком и высоким каблуком, которые уговорила меня купить Джаз — хотя я позаботилась о том, чтобы они были не красными, а нюдовыми, чтобы они больше подходили к наряду, — и делаю глубокий вдох, хватая свой клатч.

— Все будет замечательно, — успокаивает меня Джаз. — Ты получишь удовольствие. А я уберусь здесь, а потом поеду домой, на всякий случай… — Она вскидывает брови, и я качаю головой.

— Я не буду спать с ним сегодня. Но спасибо, что приберешься. — Я быстро обнимаю ее и направляюсь к двери.

Когда я спускаюсь вниз, то вижу, что Иван ждет меня в холле. Я вижу его раньше, чем он меня, и у меня перехватывает дыхание, меня охватывает жар.

Он бесспорно великолепен. Он был таким, когда прервал мой обед, и еще более великолепен сейчас, в идеально сшитом светло-сером костюме, темно-русые волосы уложены набок, а сильная челюсть идеально выбрита. Я вижу его татуировки, выглядывающие из-под костюма, на руках и в открытом пространстве, где расстегнуты две верхние пуговицы рубашки, и контраст между темными чернилами и дорогим костюмом вызывает у меня дрожь по позвоночнику.

Я никогда не встречалась с мужчинами с татуировками. Никогда не спала с ними. Логически я понимаю, что татуировки — это не так уж и дико, и у половины людей в моем отделе либо есть несколько, которые я видела, либо, вероятно, есть несколько, спрятанных подальше. Но дело не только в том, что этот человек татуирован. Есть что-то в том, как он их носит, в его присутствии и в том, как они являются частью этого присутствия, что заставляет меня чувствовать, что я приближаюсь к чему-то опасному. Что он — дикий хищник, а я — сегодняшняя добыча.

Это должно пугать меня, но я, как мышь, загипнотизированная змеей, хочу только приблизиться к нему.

Он поворачивается, и от его взгляда, пронизывающего меня со лба до пят и внезапно вспыхивающего в глазах жара, меня словно током бьет. Я вижу, как раздвигаются его губы, как он вдыхает воздух, глядя на меня, и никто из тех, с кем я ходила на свидания, не заставлял меня чувствовать себя такой красивой одним лишь взглядом, не давал мне почувствовать себя такой желанной. Он даже не произнес ни слова, а мне кажется, что весь его мир сузился только до меня одной.

— Я рад, что ты не стала меня подставлять. — Говорит он с ухмылкой, и эта улыбка смягчает идеально отполированный, опасный край его сегодняшнего взгляда. — Я уже начал волноваться.

— Я на пять минут раньше.

— Я думал, ты будешь так взволнована, что придешь на десять минут раньше. — Он снова ухмыляется, и все мои силы уходят на то, чтобы игриво не ударить его по руке. Но мы еще не настолько близки. Я не могу быть с ним настолько непринужденной на первом свидании. А я вообще могу?

— Я подумала, что должна заставить тебя подождать. — Я улыбаюсь в ответ, чтобы дать ему понять, что я просто подтруниваю, и он хихикает, выводя меня из парадной двери здания.

— Ради тебя? Я бы ждал всю ночь. Но они могли бы отбуксировать мою машину. — Он жестом показывает на ожидающий нас автомобиль, припаркованный у обочины, и я ненадолго замираю, глядя на него так, словно не уверена, что вижу правильно.

Я не очень разбираюсь в машинах, но знаю достаточно, чтобы понять, что у моего бордюра припаркован Aston Martin — серебристый с черным кожаным салоном, навевающий мысли о Джеймсе Бонде. Я ездила в некоторых хороших машинах, но ничего настолько шикарного, как эта.

Нейт бы чертовски позавидовал, думаю я, глядя на нее, и тут же чувствую себя неловко. Этот человек заслуживает большего, чем быть просто отдушиной для моей ярости и мелочности по отношению к бывшему. Но мысль все равно остается.

— Она великолепна, — вздыхаю я, шагая к машине, и Иван открывает мне дверь. — Я никогда не видела ничего подобного.

— Я надеялся, что ты это скажешь. — Его взгляд снова пробегает по моему платью и опускается к ногам, когда я скольжу в машину. — Я также не хотел соответствовать тебе сегодня. — Он снова ухмыляется, и я понимаю, что он имеет в виду, когда замечаю пудрово-голубой цвет его рубашки.