Беседы с отцом Хосемария Эскрива

Роль государства зависит от ситуации в обществе. Если говорить о странах с разнообразными формами обучения, одно дело — Германия, другое — Англия, или Япония, или США. Государство, несомненно, поддерживает, проверяет, наблюдает. Для этого нужны равные возможности для частного и государственного секторов. Наблюдать не значит «мешать», ставить препоны, стеснять свободу.

Поэтому я — за автономию учебных заведений. Ведь автономия, в сущности, — то же самое, что свобода образования. Университет как корпорация должен обладать той свободой, какой обладает орган в живом теле; свобода эта действует в рамках определенной задачи, ради общего блага.

Чтобы эффективно осуществить такую автономию, можно, среди прочего: свободно выбирать профессоров и администраторов; свободно составлять учебные планы; иметь возможность накапливать имущество и распоряжаться им. Словом, нужны все условия, без которых университет не сможет жить собственной жизнью. Если он такой жизнью живет, он сумеет использовать ее на благо обществу.

Студенты все острее критикуют то, что преподавателя нельзя уволить. Такую критику одобряют. Как, по-вашему, обоснованно ли?

Да. Хотя я и признаю высокий уровень испанских профессоров — и научный, и нравственный, мне кажется, что лучше — система свободных контрактов. На мой взгляд, система эта, не ущемляя преподавателя в денежном отношении, побуждает его непрестанно заниматься наукой. Кроме того, кафедры не превращаются тогда из места службы в феодальные владения.

Не исключено, что в каких-то странах штатная система может принести пользу, поскольку нередко встречаются очень компетентные преподаватели, которые превращают кафедру в истинное место служения. Однако, на мой взгляд, при договорной системе таких случаев больше, а иногда, в идеале, таковы все сотрудники кафедры.

Не кажется ли Вам, что после II Ватиканского Собора как-то устарели все эти «церковные училища», «католические колледжи», «церковные университеты» и т. п.? Быть может, такие понятия принижают Церковь, а может быть, в них есть призвук привилегированности?

Нет, не кажется. Ведь такие училища и университеты просто показывают, что Церковь, монашеские ордена и религиозные конгрегации имеют право создавать учебные заведения. Основать училище или университет — не привилегия, а тяжкое бремя, если, конечно, туда принимают всех, а не только богатых.

Собор и не собирался отменять религиозные школы. Он просто хотел показать, что существует и другая (возможно, более необходимая и широкая) форма участия христиан в образовании — свободный труд учителей-католиков в государственных или частных заведениях. (Замечу, что этим давно успешно занимаются члены Opus Dei.) Вот еще один пример того, как ценит теперь Церковь апостольскую деятельность мирян.

Признаюсь, однако, что мне не нравятся словосочетания «церковное училище», «католическая школа» и т. п., хотя и уважаю другое мнение. Лучше им выделяться не названиями, а плодами. Училище можно считать поистине христианским, когда оно обеспечивает полноценное воспитание, человеческое и христианское, глубоко почитая личную свободу, осуществляя как можно действенней социальную справедливость. Если все — именно так, неважно, как это называется. Но лично я, скажу снова, не люблю таких определений.

Поскольку Вы — великий канцлер Наваррского университета, мы бы хотели поговорить с Вами о принципах, которые побудили основать его, и о месте, которое он занимает среди испанских университетов.

Наваррский университет возник в 1952 году, после многолетних молитв (рад заметить) о высшем учебном заведении, в котором осуществились бы культурные и апостольские замыслы группы ученых, глубоко озабоченных задачами образования. Я хотел тогда и хочу сейчас помочь вместе с другими университетами разрешению важнейшей образовательной проблемы, стоящей перед Испанией и перед многими странами, которые нуждаются в людях, хорошо подготовленных к тому, чтобы создать более справедливое общество.