Бес шума и пыли

— С кем венчается?!! — взревел Гаврила так, что дедок с визгом выскочил за порог и только через минуту вновь приоткрыл дверь и проговорил, просунув нос в щель:

— А с невинной и благочестивой девицей Оксаной венчается. По любви сиротку заступник наш пригрел. Богоугодное дело совершил…

Надо же, уломала-таки девица добра молодца! Современным бы феминисткам у нее поучиться! Чем ненавидеть мужчин за то, что те мало на них внимания обращают, действовали бы по принципу «терпение и труд всё перетрут» — как Оксана. И достигали бы полной гармонии с собой, противоположным полом и окружающим миром в целом… Ох и Оксана! Пробивная девица! С ее способностями она такую карьеру могла бы сделать!..

…Невероятно, но детина с ревом поднялся на ноги и, шатаясь, словно медведь после спячки, пошел на Никодима. Тот, конечно, не стал дожидаться, пока обезумевший отрок приблизится на расстояние вытянутой руки, и захлопнул дверь, чуть не прищемив собственный нос. Через замочную скважину еще посоветовал:

— Вы кушайте, касатики, сил набирайтесь. Чтоб не выглядели хворыми да замученными… Поспите, а утром и поведут вас… Уж потешьте народ православный за-ради великого праздника!

— Открой дверь, старый!!! — завопил Гаврила, загрохотав кулаками по обшитой железом деревянной поверхности. — Открой! Я тебе… руки-ноги повыдергаю! Открой, говорю, пожалуйста!.. Я тебе золотой казны насыплю столько, что и детям и внукам хватит!.. Убью!.. Озолочу!.. Милый дедушка!.. Старый хрен ты, гром тебя разрази!

Под мрачными сводами тюрьмы отчетливо прокатился громовой раскат. Пол под нами затрясся, с потолка посыпались камешки, ошметья паутины и какие-то насекомые…

— Пресвятая богородица! — услышали мы дрожащий голосок Никодима, когда всё смолкло. — А говорили, что невинные прохожие… Ого! Старому Никодиму счастье привалило! Поймал колдунов могущественных! Пойду начальству доложу, может, наградят.

Мелко застучали удаляющиеся шаги… Впрочем, скоро Никодим ненадолго вернулся.

— Эй! — через закрытую дверь позвал он. — Арестанты-колдуны! Вы вот что: когда начальство на вас смотреть-то придет, еще немного поколдуйте-погромыхайте… А то ведь не поверят мне…

Гаврила обессиленно опустился на пол. Пахом-Чик чесал в затылке. Прибрежная Галька испуганно притихла. А я бормотал что-то вроде:

— Н-да… Вот уж попали так попали…

— Козел ты, отрок! — высказался Пахом. — Не мог не шуметь…

— Действительно, — вздохнул я. — Надо, Гаврюша, уметь держать себя в руках. А то, понимаешь, разыгрываешь тут роль мужа, вернувшегося из дальней командировки…

— Оксана — не жена, — подала голос Прибрежная Галька. — Это я жена! А она — злая, злая, злая!

— Что делать-то? — спросил Гаврила. — Адик, что делать?

— Есть, — приказал я. — Опустошить кадушку как можно скорее. Набираться сил. У меня такое ощущение, что они нам скоро понадобятся.

ГЛАВА 2

В кадушке и правда был куриный бульон. Горячий, наваристый, ароматный, с большими радужными кругляшками жира, похожими на золотые монеты… Мы высосали всё, а на дне нашли несколько куриных тушек. Съели и мясо.

Пахом-Чик заметно подобрел. Кровожадности его и свирепости как не бывало! Я еще подумал, что душегубом он стал не только из-за дурной наследственности и безрадостного детства, но и по причине нерационального питания. Попробуйте с младых ногтей жить в лесной глуши, общаться с ведьмами, лешими да бесами, питаться жабами, змеями, поганками и мухоморами — что из вас получится?..

Гаврила успокоился и задремал, переваривая бульон. Даже позволил нежеланной своей жене Прибрежной Гальке уснуть, положив голову ему на колени…

Хорошее дело — хорошо поесть. На сытый желудок любые неприятности легче перенести… По крайней мере, когда в очередной раз распахнулась обшитая железом дверь, никто даже не вздрогнул. Гаврила вообще не проснулся. Пахом, правда, узрев вместо тощего старикашки пятерых дюжих угрюмых мужиков в черных кафтанах, ахнул:

— Опричники! — и на всякий случай отполз к своему топору.

А Прибрежная Галька зарылась в солому.

Впрочем, мужики никакого внимания на нее не обратили. Один из них поднял повыше факел, который принес с собой, и коротко спросил:

— Кто тут из вас колдун будет?

— Нет среди нас колдунов, — сразу отрекся я. Мужики заозирались. Тот, что с факелом, шагнул вперед и осветил лицо спящего Гаврилы. Детина с неохотой открыл глаза.

— Ты, что ли? — поинтересовался мужик.

— А?.. Чего?.. Выключите свет! Чего спать не даете?! Щас как плюну в тебя, морда!

Не тратя больше слов, воеводин сын перешел к непосредственным действиям: набрал в грудь воздух и… Вместо убийственного плевка с его губ сорвался не менее убийственный:

— Ик!

— Переел опять, — смущенно объяснила Прибрежная Галька, на секунду высунувшись из-под вороха соломы. — А если вы колдуна ищете, то прошу обратить внимание на существо с рогами, копытами и хвостом. Хау! А моего мужа не трогайте: он обычный человек — только очень толстый и рослый.

— Ведьма! — возмущенно воскликнул я.

— От злого духа слышу!